– Чего-чего? – Наина Киевна, возившаяся где-то за домом, появилась перед калиткой.
– Да про грибы.
– А! Да, Ваня по грибам мастер.
Через полчаса вещи были уложены, телега тронулась. Фёдор ещё постоял у калитки, махая рукой и провожая взглядом хозяйку и её племянника, а потом пошёл в дом.
«Так-с… Вот и консервы пригодятся, – подумал он, и даже немного взгрустнул. После бабушкиной готовки переходить на быструю лапшу и кильку в томате совсем не хотелось. – Может, с печкой попробовать?»
Федя заглянул в летнюю кухню, со всех сторон обошёл печь, внимательно изучил её – и решил пока не рисковать. День-другой и поголодать не страшно, да и лень, и вообще, с печкой можно потом разобраться. А там, глядишь, и хозяйка вернется. В конце концов, есть же электроплитка, только надо какую-нибудь посуду найти – не чугунки же на неё ставить.
Фёдор вернулся в дом и обнаружил, что Наина Киевна перед отбытием позаботилась-таки о завтраке. Были тут пирожки с картошкой и жареным луком, домашняя копчёная колбаса и сало, маринованные опята («От Ивана, небось!»), хлеб и пухленький горшочек, в котором обнаружились ещё не успевшие до конца остыть вареники.
«Если оставить часть на ужин, можно сегодня вообще не готовить», – подумал Федя, но как-то так само получилось, что вскоре большая часть завтрака была успешно съедена. Писатель сыто вздохнул и откинулся на стуле.
«С таким питанием я отсюда колобком уеду», – благодушно размышлял Фёдор, но тут же вспомнил, что без Наины Киевны уехать ему светит скорее Кощеем.
«Так-с. Куры!»
Куры были в порядке, корм и вода имелись. Парень прошёлся по саду и огороду, но никаких проблем не обнаружил – всё оставалось в том же виде, что и вчера. Долил воды в душ, застелил кровать и уселся за столом перед раскрытым ноутбуком. Наступило время творить – но муза, похоже, считала иначе, и упорно отказывалась появляться.
Федя бессмысленно скользил взглядом по стенам, перебирая в голове варианты начала. Это должен был быть Шедевр, роман, каких не случалось. Новое слово в отечественном хорроре. Да что хорроре! В литературе! Вот только не то, что новое, но и просто первое слово никак не желало перетекать из размышлений на экран.
Фёдор вздохнул, встал и принялся расхаживать туда-сюда, разглядывая полосатые половички. Боязнь белого листа – безусловный признак гения. Ну, он-то, правда, листа не боится, просто это… временный затык. Парень рассеянно оглянулся по сторонам, заметил на этажерке оставленное старушкой очередное яблоко и, схватив его, принялся грызть на ходу.
«Блин… А огрызок-то вчерашний я не выкинул! И не видно нигде. Наверное, хозяйка забрала и выкинула. Вот подумает теперь, что живёт у неё свинота», – корил себя Федя, делая очередной поворот, теперь лицом к большому зеркалу.
Поднял голову – и завопил.
Из зеркала на него смотрел здоровенный кабан с роскошными загнутыми клыками, лохматой мордой и нахальными глазками. Писатель отпрянул. Один из половичков под ногой сбился в предательский валик, парень зацепился за него и рухнул на пол, только каким-то чудом не приложившись об доски затылком. Постанывая и покряхтывая, Фёдор сел на полу и не без опаски снова посмотрел в зеркало.
В зеркале был он, Федя, растерянный, но очень даже обыкновенный. И скомканный половичок, и наполовину съеденное яблоко, которое парень, падая, выронил. Край стола, часть кровати – всё было на месте. Кабана не было.
«Грибы, – категорично решил про себя Фёдор. – Может, тут какое-нибудь загрязнение. В этих заповедниках чего только не прячут! Какой-нибудь ядерный могильник, прямо под селом».
Он поднялся на ноги, поднял яблоко. С жалостью осмотрел его, потом пренебрежительно скривился:
«Ой, ну чего там!»
Прошлёпал к рукомойнику, сполоснул золотистый бок – и снова захрустел.
«Напишу роман, продам издательству и заработаю сто тонн баксов, – мечтал Федя. – А что, Стёпе Королёву можно, почему мне нельзя?»
Будущий заработок представился Фёдору в виде мультяшной горы зелёных денежных пачек. Он в очередной раз развернулся, стараясь не сбить уже показавший своё коварство половичок – и замер на месте.
Посреди комнаты лежала горка долларовых банкнот. Горка была писателю примерно по пояс, и в верхнюю её часть была воткнута табличка с надписью «СТО ТОНН». Федя заморгал, но деньги никуда не исчезли.
«Мама дорогая!» – он несмело шагнул ближе. Подался вперёд, вглядываясь в банкноты.
Банкноты оказались какими-то странными, будто из банка приколов. С виду в целом походившие на настоящие доллары, но с подписями сикось-накось – будто сошедшие с той самой иллюстрации из мультфильма. К тому же вместо американских президентов на каждой было ухмыляющееся лицо, которое до странности напомнило Фёдору старика, встреченного у вокзала.