Так или иначе, но к вечеру мы все-таки добрались до места, где предполагалось устроить очередной пещерный лагерь. Здесь чуть не случился «бунт на корабле». Народ возроптал: «Зачем нам копать еще одну пещеру? Мы ведь не для этого сюда приехали. Можем и в палатках переночевать!» Я был в замешательстве — ведь действительно все очень устали, и погода вроде стояла неплохая, но если налетит непогода, то копать пещеру будет уже просто необходимо и делать это придется в гораздо худших условиях. Но прибегать к каким-либо приказным решениям мне не пришлось (у нас это вообще почти не практиковалось), поскольку всеми любимый доктор Олесь Миклевич мгновенно снял напряжение, предложив простейший вариант решения спора:
— Давайте сделаем так: пусть те, кто уж очень устал, поставят палатки, займутся ужином и отдыхают, а все, кто захочет, копают пещеру. В крайнем случае, докончим ее завтра.
Среди «захотевших» оказались, кроме Олеся и меня, еще Боб Баронов и Дима Дубинин, для которых рытье пещеры было обыденным делом после экспедиции на пик Победа в 1959 г. Естественно, что и часа не прошло, как те, кто отлеживался в палатках, постепенно присоединились к «копателям», и к ночи пещера была вчерне готова.
Забавно пофантазировать: а что было бы, если бы я не пошел ни на какие компромиссы, а просто жестко напомнил всем, что все мои распоряжения обязательны для исполнения. Тогда, во-первых, все бы очень удивились, услышав такую речь, во-вторых, из уважения ко мне, нехотя, но подчинились бы, ну а в-третьих, я бы услышал несколько высказываний в духе любимого Игорем Щеголевым поучения поручика Дуба из бессмертного романа Я. Гашека о бравом солдате Швейке: «Дисциплина — это главное. Если бы не дисциплина, вы бы все разбежались и сидели по деревьям, как обезьяны». Но за все время экспедиции ничего подобного в мой адрес не звучало, поскольку в моих распоряжениях явно не хватало командирских ноток, да и сам я не являлся (и не являюсь!) поклонником беспрекословного повиновения, столь облегчающего жизнь многим начальствующим лицам. Впрочем, в качестве оправдания должен заметить, что за длительное время занятий альпинизмом неоднократно случались критические ситуации, когда от меня требовались быстрые и жесткие решения, и я их принимал без колебаний.
Ночевка в пещере хороша тем, что в ней не только тепло, но и просторно, и поэтому по утрам здесь существенно удобнее и быстрее всем одеться, позавтракать и собраться. В первый день восхождения нам предстояло пройти примерно километр по снежно-ледовому склону, перемежающемуся с участками голого льда и выходами скал. Общая крутизна склона не превышала 40—45° . Может показаться, что это не слишком много, но для наглядности напомню, что крутизна эскалатора метро составляет всего 30° , и вряд ли кто-нибудь назовет этот наклон пологим. На всем пути приходилось идти в кошках и организовывать крючьевую страховку. Это обычно для восхождений средней сложности, но для нас дополнительная трудность состояла в том, что нас было слишком много: семь человек восходителей на пик Фиккера и еще десять вспомогателей. Пока идущий первым вылезал на веревку вверх и вырубал там во льду площадку для страховки, всем остальным приходилось ждать и безропотно сносить необходимость постоянно уклоняться от валящихся сверху больших и малых льдинок, памятуя, что умение терпеть всякого рода неприятности является одной из главнейших добродетелей альпиниста. Общий темп движения при этом получался довольно медленным, и лишь к вечеру мы смогли пройти весь склон и выйти на основной гребень.
Все это было бы совсем не критично, если бы не одно «но»: у нас были только две палатки, предназначенные для основной группы, так как предполагалось, что вспомогатели смогут в тот же день спуститься вниз. В норме в одной из этих палаток размещается четверо, а в другой — шестеро. В нашем случае в одной палатке ночевали семь человек, а в другой — десять. Оно, конечно, справедливо, что «в тесноте, да не в обиде», действительно, обиды (а на кого, кроме как на самих себя?) никакой не было, но поспать тоже не получилось. Просто кое-как досидели на рюкзаках до утра и тронулись в путь с первыми лучами солнца.