Участниками нашего сбора в начальный период его работы было совершено множество восхождений, но я расскажу лишь о восхождении на Мижирги по ребру с перевала Селлы, которое в ряде отношений было нас поучительным. До нас этот маршрут был пройден только дважды. В лаконичном описании, доставшемся мне от моего университетского друга по альпинизму Толи Нелидова, вместо каких-либо подробностей было просто указано, что «скалы трудные и очень трудные». Не было указано даже время, которое его группа потратила на прохождение маршрута.
Прикинув на глаз протяженность ребра, мы решили, что для восхождения нам хватит трех дней, и, набрав изрядный запас скальных крючьев и веревок, смело отправились наверх. В составе группы — Женя Тамм, Олег Брагин, Мика Богард и я в качестве руководителя.
«Очень трудные» скалы начались почти непосредственно с перевала, и надо сказать, что ранее никому из нас не доводилось на прошлых восхождениях заниматься скалолазанием такой сложности. На этом участке первым шел Женя Тамм, и ему иногда приходилось очень нелегко, хотя скалолазом он был первоклассным. Метров через сто скалы превратились в «просто трудные», где все время требовалась страховка и почти не было участков, где можно было как-то расслабиться. На пути не попадалось никаких площадок для палаток, и в итоге уже в темноте мы обнаружили, наконец, крохотный уступ, где можно было ночевать, полулежа, накрывшись палаткой, и, конечно, все должны были быть пристегнуты к веревке, закрепленной на вбитых в скалу крючьях.
Ночь провели, по словам Мики, «как в трамвае», — стоило кому-нибудь пошевелиться, как раздавалось звяканье карабинов, нанизанных на общую страховочную веревку. На следующий день мы обнаружили, что примерно в часе ходьбы от нашей вынужденной ночевки была вполне приличная полка, где можно было даже поставить палатку, но это уже никого не обрадовало. Второй день на маршруте проходил примерно по тому же сценарию с той лишь разницей, что ночевать пришлось раздельно — трое смогли втиснуться с трудом в палатку, а четвертому пришлось коротать ночь, сидя на уступчике рядом. На третий день стало ясно, что основные сложности уже позади и до вершины мы, конечно, сможем добраться, но тогда вряд ли успеем вернуться в лагерь до контрольного срока. Этого мы никак не могли допустить — пришлось забыть о вершине и спешить вниз. Причина нашей неудачи была очевидна: недооценка сложности маршрута на фоне излишней самоуверенности от успехов прошлых лет.
В лагере, конечно, нам очень сочувствовали, а Боб Горячих немедленно решил, что смириться с таким «поражением» невозможно, и предложил предпринять вторую попытку восхождения на Мижирги силами своей четверки. Помимо Олеся Миклевича и Наташи Горячих, его испытанных спутников по восхождениям прошлых лет, в свою группу Боб включил Игоря Щеголева. Как он потом объяснял, Игорь более всего выделялся своим спокойствием, ироничностью и необычайной доброжелательностью, а такие люди всегда желанны в сложных условиях. А тот факт, что у Игоря почти не было опыта сложных восхождений, для Бориса не имел решающего значения. Боб подробно расспросил меня об особенностях маршрута, прежде всего о местах возможных ночевок, и уже на следующий день они тронулись в путь. С погодой им очень не повезло, но знание маршрута и грамотная тактика позволили им успешно завершить восхождение и тем самым как-то компенсировать неудачу, постигшую нас неделей раньше.
Наступила последняя неделя июля, и нам пора было переходить к решению основной спортивной задачи сбора, а именно: к восхождению на пик Крумкол по его северной стене, которое значилось в нашей заявке на участие в чемпионате страны. Но сначала надо было дождаться возвращения в лагерь еще двух групп с очень серьезных маршрутов. Первая из этих групп под руководством Бориса Говоркова совершала восхождение на Дых-тау, а вторая, ведомая Володей Спиридоновым, пошла на Шхару вслед за англичанами.
В те годы у нас не было портативных раций, и полностью отсутствовала связь с восходителями. Это было очень беспокойное ожидание, особенно на фоне резкого ухудшения погоды во всем районе. Мы хорошо представляли себе, что если у нас в лагере просто похолодало и идет сильный дождь, то наверху у ребят метет пурга, ничего не видно и вдобавок очень холодно. В таких условиях самое грамотное — немедленно спускаться вниз, а если это невозможно, то просто пережидать непогоду в палатке. Но непогода может затянуться на несколько дней, а такого резерва обычно у группы не бывает, ибо «поджимает» контрольный срок. Должен пояснить, что для альпинистов соблюдение контрольного срока — не формальность, а заповедь номер один (по крайней мере, так должно быть!) по очень простой причине: если группа не приходит к контрольному сроку и вестей от нее нет, то все восхождения прекращаются и на маршрут немедленно выходит спасательный отряд. При этом спасатели идут кратчайшим путем, в максимальном темпе, не считаясь с непогодой, и подчас им приходится пренебрегать обычными требованиями безопасности хождения в горах.