Контрольный срок для группы на Дых-тау заканчивался 28 июля, но, к нашему облегчению и радости, ближе к вечеру 27-го на тропе, идущей к лагерю, появились долгожданные Борис Говорков, Галя Кузнецова, Женя Булатов и Валя Цетлин. Восхождение далось им трудно, и вид у всех был совершенно изможденный. Непогода прихватила группу еще на пути вверх, и они вынуждены были отказаться от подъема на саму вершину. Но в этих условиях даже спуск с горы по уже пройденному пути оказался чрезвычайно сложным, и им досталось «по полной программе». Критическим было прохождение на спуске крутого обледенелого кулуара, выводящего непосредственно к осыпям и Миссес-кошу. Отмечу, что этот кулуар пользуется дурной славой. Именно здесь в 1957 г, разбилась двойка Туманов — Бланк. В этом же кулуаре в 1959 г. погибла тройка сильнейших литовских альпинистов.
При выходе в верхнюю часть кулуара надо было заложить подряд несколько «дюльферов», то есть спусков, сидя на веревке. Техника обычная, но требующая очень точной работы при устройстве крепления веревки наверху, организации страховки и самостраховки и, в особенности, выдергивания веревки. Поясню, что при таком спуске двойная веревка продевается через петлю, закрепленную на верхнем крюке, и после спуска последнего участника веревку выдергивают, потянув за один из ее концов. Если веревка была плохо проложена или почему-либо запуталась и выдернуть ее не удается, то кому-то приходится лезть наверх, часто уже без страховки. Это не только трудоемко, но может быть и очень опасно.
Для молодых ребят, Жени Булатова и Вали Цетлина, у которых до той поры еще не было восхождений подобного уровня сложности, вся эта техника была довольно непривычна и потому особенно трудна. По идее, налаживать весь процесс спуска должен был руководитель группы Борис Говорков как самый опытный и сильный в группе. Как рассказывали Женя и Валя, к тому времени непогода особенно разбушевалась. Из-за сильного ветра снегопад превратился в пургу и мело уже не только со всех сторон, но и снизу, так что видимость по пути спуска была почти нулевой. В этот критический момент что-то вроде психологического надлома произошло с Борисом, что, как я слыхал, случается, хоть и редко, именно с сильными мужиками. Борис, который всегда производил впечатление здоровенного и уверенного в себе «гренадера», внезапно совершенно растерялся и утратил способность что-либо организовывать.
Ситуацию спасла Галя Кузнецова, которая интуитивно как-то осознала, что с таким состоянием внутренней паники можно справиться только мягкостью и собственной уверенностью, что все в порядке, и, главное, надо сохранять спокойствие, потерпеть еще немного, и тогда все наладится. У самой Гали было достаточно опыта сложных восхождений, и ее внутреннее спокойствие подействовало на Бориса и передалось молодым ребятам. Вместе с Галей они смогли быстро и четко организовать страховку, сумели пройти сначала один, а потом и второй спуск «дюльфером» по крутым скалам, преодолеть длинный, но более пологий участок кулуара, а затем выйти по снежному склону на осыпи. Трудно сказать, чем могло бы кончиться восхождение группы Говоркова, не сумей Галя в критический момент взять «руль на себя».
Зато на ровном месте, как Галя вспоминала позднее, она вдруг почувствовала, что устала так, что не могла дальше идти и спотыкалась на каждом шагу, но это уже была хорошо знакомая и чисто психологическая реакция.
Раньше я неоднократно слышал от таких авторитетных альпинистов, как Кот Туманов, что Галя Кузнецова исключительно сильно ходит в горах. Тем не менее, мне трудно было представить себе, как могла столь хрупкая женщина в условиях, действительно критических, выполнять работу, которая трудна даже для мужчин.
Но Гале тогда, после спуска с Дых-тау, было не до похвал и комплиментов ведь такая же непогода была на Шхаре, где руководил группой ее муж Володя Спиридонов, а мы, мы ничем не могли развеять ее беспокойство, поскольку сами никаких вестей от Спиридонова не имели, а до контрольного срока группы оставалось немногим более суток.
Ночь с 27 на 28 июля на всю жизнь осталась в моей памяти. Где-то около двух часов меня разбудил Саша Балдин: «Вставай, в группе Спиридонова несчастный случай. Насмерть разбились Спиридонов и Добрынин. Сверху сейчас прибежала двойка сбора МЭИ, которые были на другом маршруте и приняли сигнал бедствия со Шхары. Они быстро смогли добраться до начала северного ребра и там на леднике обнаружили тела погибших ребят. Вторая двойка Бенкин и Смирнов вроде в порядке, и они спускаются сами. Выходим через час».