Одновременно с нами там коротала время и группа Левы Калачова, в которую входили Андрей Симолин, Игорь Мильштейн и Юра Любитов. По своей подготовленности они вполне могли бы идти с нами на вершину пика Сталина, но это было невозможно по формальным причинам: у ребят не был оформлен первый спортивный разряд, что исключало возможность их включения в команду, участвующую в чемпионате СССР.
Поэтому им пришлось ограничиться восхождением на пик Правды высотой 6500 м.
К счастью, утро следующего дня нас порадовало — весь маршрут был хорошо виден. Надо было двигаться как можно быстрее, чтобы не упустить погоду. С плато путь сначала проходил по пологим снежным полям, выводящим на довольно крутой снежно-ледовый склон, спадающий с предвершинного гребня. На этом склоне на высоте 6400 м под защитой большого серака мы и поставили свои палатки. Самочувствие у всех отличное, погода стояла идеальная, и казалось вполне реальным через день-два достичь вершины.
Пока дежурная палатка готовила обед, остальные расслаблялись, кто как умел. Так получилось, что в нашей палатке были: Женя Тамм, Мика Бонгард, Олег Брагин, Валя Цетлин и я. Сказать, что мы были друзьями, будет мало. Нам всегда хотелось все делать вместе — в Москве, в подмосковных походах и в горах, Друг от друга мы никогда не уставали. Никого из моих друзей уже нет в живых, и очень хотелось бы о каждом из них написать подробно, но, увы, это мне не под силу. Я могу лишь сказать, что за всю мою жизнь редко когда мне было так хорошо, как в этой тесноте палатки под пиком Сталина. Остались фотографии, сделанные в той палатке, и по нашим лицам можно воочию увидеть, как мы тогда были счастливы.
Как всегда во время досуга, затевались беседы на политические и другие темы. Политические темы были разнообразными — то было время бурных событий: сооружение берлинской стены и очередное обострение «холодной войны», продолжающаяся кампания реабилитации «врагов народа», но спорить по этим вопросам было незачем, ибо нам всем была чужда официальная идеология и единство взглядов было полное.
Несравненно более интересным было обсуждение общих проблем науки, и при этом, конечно, увлекательнее всего было слушать рассказы Мики Бонгарда о его работах по биофизике. В то время он занимался цветным зрением и распознаванием образов, и его рассказы завораживали нас логикой и четкостью мысли. Он уже тогда видел, насколько изменится жизнь человечества с развитием компьютерных возможностей, и даже готов был утверждать, что со временем человек станет просто не нужен, ибо его целиком смогут заменить компьютеры. Понятно, что это утверждение далеко не бесспорно, и по этому вопросу споры могли продолжаться без конца.
О чем бы Мика ни говорил, его можно было слушать бесконечно долго, но в этот раз ему пришлось довольно быстро прерваться. В нашу палатку протиснулся Валентин Божуков, и его слова быстро вернули нас к нашим текущим заботам. «Парни, — это было его обычное обращение, — а что, если завтра с утра пораньше мы оставим палатки, спальники и все лишнее снаряжение и ходом пойдем на вершину?»
Наша первая реакция — предложение совершенно авантюрное и его нельзя всерьез даже рассматривать. Действительно, до вершины было более километра по высоте, и казалось просто нереальным успеть подняться и спуститься за один световой день. Ведь при самых благоприятных условиях нам может понадобиться семь часов для подъема (при темпе 150-200 м за час на высоте около 7000 м, а это очень немало) и не менее четырех-пяти часов для спуска. А если кто-то не потянет? Или вдруг прихватит непогода?
Но соблазн пойти наверх налегке без рюкзаков был очень велик, и не скрою, что авантюрность такого шага нас скорее привлекала, чем отталкивала. Обсудили предложение Валентина со всеми и решили, что на самом деле в его плане есть здравая мысль. В конце концов, мы все в отличной форме, путь наверх однозначен, и грех не попробовать проскочить его быстро и налегке. Авантюра авантюрой, но при этом все понимали, что ситуация может стать драматичной, если по какой-то при чине мы не успеем засветло вернуться к палаткам. Вынужденная ночевка без палаток и спальников на высоте 7000 м — это очень-очень плохо, и обморожения — еще не самые серьезные последствия. Но какой-то запасной вариант на этот случай у нас был, благодаря тому, что имелась пара дюралевых ножовок, и к тому же, Володя Винокуров и я захватили с собой по садовой лопате в качестве неучтенного дополнительного груза. Это означало, что при необходимости мы всегда сможем отрыть пещеру, разумеется, если найдется подходящий снежный склон. Выслушав всех и взвесив все «за» и «против», Женя решительно объявил: «Завтра идем на вершину. Выход в восемь».