Леонид Иванович слегка передвигал дощечку. Он просматривал желудок собаки. Попросив меня подержать одну ручку, он свободной рукой помял Джеркин живот. Кончив исследование, скомандовал:
– Свет!
Щелкнуло. Зеленое световое пятно исчезло, комната осветилась. Джери спрыгнул со стола. Доктор сказал:
– В желудке инородных тел нет. Нужно показаться терапевту.
Леонид Иванович был настолько любезен, что сам провел нас по коридору в приемную врача.
Беленькая козочка (еще один пациент!), стоявшая близ дверей со своей хозяйкой, увидев собак, испуганно прижалась к стене. К шерсти ее был прикреплен шнурок от термометра: козе измеряли температуру.
Старенький согнутый доктор, к которому подвел нас Леонид Иванович, сдвинул на лоб очки и опасливо спросил:
– Не укусит?
Вставив себе в уши черные резиновые трубочки, он принялся прослушивать дога, пугливо поглядывая на его серьезную морду.
Выслушав и выстукав Джери, доктор покачал головой и сказал:
– Приведите еще раз. Нужно будет понаблюдать.
В течение шести дней я каждое утро ходил с собаками в поликлинику. Уже после двух посещений они привыкли к этому. Уничтожив утреннюю порцию еды, они садились около меня и ждали, когда наденут на них ошейники. Выбежав за ворота, мои больные сразу направлялись знакомой дорогой к речке, затем через пешеходный мостик и дальше, вдоль по улице, поднимавшейся в гору. У больших деревянных ворот они останавливались и, тычась носами в щель между створками, ждали, когда я догоню их.
Друзей уже знали в поликлинике. Служители встречали нас улыбками:
– А, два приятеля явились!
Дежурный помощник врача, молодой фельдшер, которого все звали просто Сашей, быстро делал Снукки укол, и мы отправлялись обратно.
На шестой день ей сделали сразу два укола: один в левую, другой в правую холку. После этого мы опять показались Леониду Ивановичу. Он осмотрел у Снукки кожу и сказал:
– Ну, кутилизат больше не нужен. Пошло дело на поправку. Недельки через две наведайтесь для проверки.
Кутилизатом он назвал ту желтую жидкость, которую вводили эрдельке под кожу. С ее помощью в организме должен был восстановиться правильный обмен веществ.
Еще раз прослушал Джери старичок терапевт и поставил диагноз:
– Катаральная язва желудка. Я испугался:
– Но это же опасная болезнь! Собака может погибнуть?
– Да, серьезная. Но если вы будете следить, то болезнь не станет прогрессировать и даже заглохнет. Главное – следите за пищей. Больше белков, молочного, меньше грубых кормов, избегайте давать кости. Кости исключаются категорически. В общем, диета. При таких условиях ваш пес будет жить да жить. Кроме того, вот вам еще. – Он протянул мне рецепт. – Будете давать ежедневно по три столовых ложки, на голодный желудок. Возвращаясь домой, я размышлял о том, откуда у моего дога взялась такая серьезная болезнь. И кое-что припомнил.
Давно, когда я впервые привез его домой двухмесячным щенком, все мы обратили внимание на то, что живот у него был непомерно раздут и выглядел переполненным. Несколько суток Джери тогда страдал сильным расстройством желудка.
Потом это прошло, и я не придал этому случаю никакого значения.
Позднее слышал, что подобные заболевания наблюдались у всех щенков Сильвы. Еще позднее выяснилось, что хозяин Сильвы держал собаку исключительно в целях наживы, кормил ее плохо, всякой требухой и мякиной, извлекая барыш из продажи щенков. За это его впоследствии исключили из членов клуба.
От грубой пищи, которую давали щенкам, они уже в раннем возрасте приобретали рахит (был рахит и у Джери) и начинали страдать желудочными болезнями. Тем самым подготовлялась почва и для других заболеваний. Это была одна из главных причин, почему большинство Джеркиных братьев и сестер оказались недоразвиты, очень тщедушны и никогда не участвовали в выставках.
Джери я сумел вырастить сильным и крепким. Внимательный, заботливый уход, хорошее питание и частые прогулки побороли эти ранние недуги. Но хронический катар желудка все же остался, и вот он-то теперь и давал знать о себе. По этой причине теперь мой бедный друг лишался самого большого удовольствия – костей. А я должен был отныне внимательно следить за его пищеварением.
Снукки же провела первые месяцы жизни в питомнике, где собак кормили хорошо, да еще под наблюдением такого опытного специалиста и истинного друга животных, каким был Алексей Викторович. И Снукки обладала превосходным крепким желудком.
Вообще Снукки, на редкость крепкая здоровьем (вот что значили правильное воспитание и уход, которыми она пользовалась со дня рождения, в самый важный период – период формирования организма!). За всю жизнь Снукки ни разу не болела ничем, кроме постоянных – свойственных, как я уже сказал, всем эрделям – раздражений кожи, зуда, иногда переходивших в самую обычную чесотку. Только под старость ее поразил неизлечимый недуг, который и унес нашу любимицу.