Заходит член ЦК ПЛСР и начинает тягомотину на тему, что "он-де не по поручению своей партии, вообще-то он разделяет несогласие с Брестом, но голосовал против вооруженного восстания, а теперь выходит из партии и будет создавать новую контору — Партию революционных коммунистов-народников". Хозяин кабинета, чуть не лопнул от возмущения: " Тут, — дескать, — серьезные люди сидят и работают (в смысле, ультиматума ждут), а ты, — мол, — козел, от дела отрываешь. И вообще, за базар ответишь! И ничего из твоей затеи с новой фирмой не выйдет, одни мудовые рыдания". Тут-то я и вспомнил, как за пару лет до выхода фильма мой дед по какому-то случаю нес по кочкам раскольников крестьянского дела из этой самой ПЛСР, и персонально высказывал свое мнение о Спиридоновой, Камкове и Колегаеве, как о полудурках, загубивших февральскую свободу ради обещаний Ленина. Я вообще-то дедовы мысли широко не распространял, тоже в подростковом подсознании догадывался, что за дамы Степанида Власьевна и ее наперсница Галина Борисовна, а тут хотел на Л. впечатление произвесть — ну, и распустил хвост, будто бы сам додумался. Я и не знал об ее родстве. Тогда она и вступилась за честь своего репрессированного дедушки и мне порядком от нее влетело. А сейчас с экрана вроде как подтверждение Ал. Дмитричевым оценкам.
Не был он левым эсером из спиридоновской лоховской команды. Может и мог бы, люди часто по партиям случайным образом определялись. Но не был. Был он рядовым членом своей партии, без "Л" в титуле, видел будущий парадиз в виде социализма, но никогда не захотел бы осуществления этой цели теми средствами, которые ею никак не оправдывались, да которых и его марксистские оппоненты, наверное, никогда не пожелали бы. Не случайно же основные кадры Ильич и его команда набрали среди людей, до октябрьского переворота слыхом не слыхавших ни о каких Энгельсах, Лавровых и Кропоткиных. Ну, "Собачье сердце" все читали, так что дальнейшее разжевыванье не по делу.
Сохранял дед, несмотря на десятилетия обдерьмовывания в печати, определенные симпатии к Александру Федоровичу Керенскому. Может быть, в память их исторического рукопожатия в Киеве на митинге. Я вон тоже с удовольствием встречаю упоминания имен бывых демплатформовцев Володи Лысенко, Вячеслава Шостаковского или Олега Калугина (ну, этого только до его показаний против колонеля Trofimoff, после этого вычеркнул его адрес из записной книжки). Хоть и понимаю по уму, что ничем они остальных мелких демодеятелей не лучше, а все одно личное знакомство воздействует на отношение к ним. То есть, прямо так сказать, что, мол, временный министр-председатель не такой уж человек плохой и глупый, все-таки отваги нехватало. Понятное дело, люди за менее компрометирующие высказывания ехали Север в бушлатах осваивать. Но чувствовалось. Рассказывал он, скажем, смешную историю про "богохульство" с А.Ф.К. как главным героем.
Будто бы году в 1910-м, где-то в провинции раскрутилось дело по наказанию мужичка, поливавшего на ярмарке под хмельком крутыми словами Бога-Мать-Пресвятых Апостолов. Статья за это жила еще со времен "Уложения" Алексея Тишайшего и обещала до пяти лет каторги. Само собой разумеется, что к ХХ веку применение эта статья имела не чаще, чем у нас с Вами Закон РФ насчет "возбуждения национальной розни", но ведь и с этим Законом что-то когда-то производилось. Я вот помню, Леру Новодворскую, Свободу Нашу На Баррикадах, тягали. Потом того русского патриота-памятника на — швили, которому-таки навесили годик обычного режима, а там его урки за выдающийся рубильник жидом наименовали, он от обиды и повесился. Ну вот, а тут нашелся мудак-пристав — протокол нарисовал, чем по-простому отрегулировать по рылу. Нашелся и энтузиаст-прокурор, начал себе на мужичке карьеру строить. Родные — к местному депутату Госдумы по Трудовой Группе, а тот — к лидеру фракции: "Выручайте, — дескать, — Александр Федорович! Засудят они мужичка, хоть и не на пять лет, а если и на год? Хозяйство, детки, все ведь прахом пойдет!" А Керенский, в отличие от своего симбирского земляка В.И.Л., кроме политики, еще был и успешным адвокатом. Не Плевако, не Генри Резник, славен он был не столько громкими и гонорарными бытовыми либо коммерческими делами, сколько защитой по делам с политическими мотивами. Он защищал, например, "президента" Красноярской республики Пятого года поручика Кузьмина и будет защищать большевиков-депутатов Госдумы, которых с началом Мировой войны отдадут под суд. Взялся А.Ф. и за это дело.