Это получается всего два-три поколения с родным русским. У нас, все-таки, побольше, по крайней мере, на пару поколений, отдавших привязанность неяркой, да и не больно ласковой, северной стране и ее волшебному языку.
О моем отце А.С. Эйгенсоне
Мой сын Александр работает последние годы программистом и достаточно успешно, хотя окончил Московский институт нефти и газа им. Губкина по специальности нефтехимия. Поступил туда, в первую очередь, потому что я проработал нефтяником, в переработке и добыче, и ему со 2-го по 9-й класс пришлось жить и учиться в нефтяном сибирском Нижневартовске. С детства он видел за дальним лесом факела Самотлора.
Я же учился в Уфимском нефтяном институте, потому что вырос в городке нефтепереработчиков Черниковске. Все детство факела над заводами указывали мне стороны света: прямо на север — Новоуфимский НПЗ, а чуть правее и восточнее — "старый" Уфимский завод, п/я Nо 417, где мой отец был главным инженером. Так что и я стал нефтяником, потому что нефтяником был мой папа.
А вот он, Александр Сергеевич Эйгенсон, известный бакинский, потом молотовский и уже до конца жизни уфимский нефтяник, попал в специальность и в отрасль более или менее случайно. Он поступил в Азербайджанский Краснознаменный нефтяной институт осенью 1930 г., хотя еще весной того года у него были совсем другие планы.
Но тут нужно по порядку. Я уж нынче тоже не молод, поэтому в помощь своей памяти привлек два отцовских документа, достаточно подробно отражающих его биографию: трудовую книжку со многими вкладышами и учетную карточку члена КПСС.
Сразу приведу соответствующую статью из выпущенной в 1996 г. Краткой Энциклопедии "Башкортостан":
ЭЙГЕНСОН Александр Сергеевич (р. 15.7. 1912, г. Армавир, обл. Войска Кубанского, ныне Краснодарского края), химик-технолог. Канд. техн. наук (1949). Засл. деят. науки и техники БАССР (1966). Поч. нефтехимик СССР (1976). Окончил Азербайджанский индустр. ин-т им. М.А. Азизбекова (1935). В 1932 — 43 работал на з-дах и ин-тах Баку, в 1943 — 46 дир. Краснокамского НПЗ Молотовской (ныне Пермской) обл., в 1946 зам. нач. отд. Главка Миннефтепрома (Москва), в 1946 — 47 нач. ЦЗЛ з-да N 417 (Черниковск, БАССР), в 1946 — 54 зам. дир. по науч. ч., нач. лаб. УфНИИ, в 1954 — 56 гл. инж. Уфим. орд. Ленина НПЗ, в 1959 63 нач. техн. управления Башсовнархоза. Организатор и первый дир. Баш. НИИ нефтепереработки (1956 — 59, 1963 — 76). С участием Э. в кон. 50-х гг. разработана программа становления химической и нефтехимической промышленности, нефтеперерабатывающей промышленности в республике. Впервые в СССР разработаны технологич. приемы глубокой переработки сернистых нефтей, в т. ч. их высококипящих дистиллятов, уточнена классификация нефтей Поволжья, Зап. Урала, Зап. Сибири. Автор 300 науч. тр. и 30 изобретений. Участник VIII–X мировых нефт. конгрессов. Награжден орд. Труд. Кр. Знамени (1971), "Знак Почета" (1952, 1955).
Соч.: О выборе схем и путей переработки высокосернистых нефтей // Проблемы развития производительных сил Башкирии. Материалы науч. конф. Уфа, 1969 (соавт.); О вероятном участии глубинных залежей графита в нефтегазообразовании // Химия и технология топлив и масел, 1994, N 2.
Летом 1929 г. Шура Эйгенсон окончил среднюю школу и не собирался становиться нефтяником. Был он юноша с разносторонними способностями, прекрасно рисовал (это осталось на всю жизнь), писал стихи и прозу и даже состоял в местном филиале Российской Ассоциации Пролетарских Писателей, именовавшемся АрмАПП. Скажем к слову, что по части пролетариата в кубанском Армавире было слабовато, разве что на ж.д. станции да на заводике растительных масел. Но хорошо шли у него также и математика с физикой, а время было для инженеров.
Вот он и готовился поступать в очень тогда престижный Электромашиностроительный институт им. Каган-Шабшая. Было такое учебное заведение, где за два-три года учебой по 10–12 часов в день три раза в неделю студенты осваивали университетский уровень физики, математики и других нужных инженеру наук, а еще по три дня в неделю работали на производстве, начиная подсобниками и доходя до инженерных должностей. В результате выпускник знал, в отличие от типового советского дипломника, не только ЧТО делать, но и КАК. Существовало некое негласное соревнование между этим вузом и традиционным МЭИ — так выпускники Каган-Шабшая росли по службе после получения дипломов заметно быстрее. Потом, в конце 30-х, институт, конечно, прикрыли, а здание на Петровском бульваре отдали МАТИ.