Не от того, что ее накачали наркотиками. А от того, что она находилась в металлической клетке, подвешенной в нескольких метрах над цементным полом, ее ноги свободно болтались в воздухе. Внутри клетки почти не было места для движения — при ее самом большом весе несколько лет назад она, вероятно, не поместилась бы здесь. Верхняя часть клетки прижалась к ее макушке. Ее плечи касались прутьев по бокам.
Она могла повернуть голову. Когда она это сделала, то увидела, что в комнате без окон находилась дюжина таких же клеток, четыре ряда по три, подвешенных на толстых цепях к потолку. Больше половины клеток были заняты.
Деревянный стул и стремянка стояли в дальнем углу рядом с дверью.
Женщина в соседней клетке была бледной. Истощенной. Ее глаза были открыты, и она смотрела на Оливию, но было непонятно, видела ли та ее на самом деле.
Другие женщины — а все пленницы были женщинами — казались мертвыми. Трое из них были мертвы без всяких сомнений. Две других, возможно, были без сознания, но, скорее всего, нет. Все они были кошмарно худыми. Почти скелеты. А одна буквально была костями обтянутыми высушенной кожей.
Запах гнили был настолько сильным, что у Оливии случился приступ удушливого кашля, который длился почти минуту.
Когда она перестала кашлять, то закричала.
Затем она заставила себя заткнуться и оценить ситуацию. Грега в комнате не было. Она могла сбежать. Ее разум все еще был затуманен, но должен же был быть какой-то выход из этой ситуации. Тот который все остальные обреченные женщины проглядели.
— Пожалуйста не делай так больше, — сказала женщина в клетке рядом с ней. Ее голос был слабым и хриплым.
— Не делать что?
Женщина с усилием дважды моргнула, как будто пыталась сосредоточиться.
— Кричать. У меня раскалывается голова от громких звуков.
— Где мы вообще?
— Разве это имеет значение? Тебе нужно просто переждать первичный шок. На самом деле, здесь не так плохо, когда перестаешь что-либо чувствовать.
Оливия начала болтать ногами. Клетка закачалась вместе с ней.
— Мы уже пробовали раскачивать их. Каждая пробовала. Мы перепробовали все что могли.
— Ну, я не собираюсь просто так сидеть здесь.
— Тебе придется. Это все, что тебе осталось. Просто сидеть. Он потом даст тебе воды. Но без еды. Никогда никакой еды. Скоро мы станем такими же, как все здесь.
— Они что, все умерли от голода?
— Я думаю, что он разозлился на первую. По крайней мере, я так слышала. Меня еще здесь не было, когда она умерла. А остальные, да, умерли от голода.
— Нам надо попробовать сбежать, — настаивала Оливия. — Если мы будем работать вместе, мы сможем выбраться из этого. Должен же быть какой-то способ.
Женщина улыбнулась.
— А ты милая.
— Я так просто не сдамся.
— О, ты сделаешь это.
— Когда он вернется?
— Какая тебе разница?
— Когда?
— Я не знаю.
Клетка Оливии раскачивалась взад-вперед на несколько сантиметров, не доставая до клетки женщины. Скорее всего, они специально были подвешены так, чтобы пленницы не могли достать друг до друга. Оливия не могла поверить в то, что крепеж был настолько прочным, что она не смогла бы выдернуть клетку из потолка, раскачивая ее, но девушка должна была что-то предпринять. Она не могла просто сидеть здесь и медленно умирать.
Клетка так и не оторвалась от потолка.
Через некоторое время она перестала раскачиваться.
Затем она снова начала кричать.
Конечно, комната была звукоизолированной. Другим женщинам тоже бы пришло в голову звать на помощь. Она зря тратила силы.
Ее ноги свободно болтались в воздухе. Когда Грег вернется, она сможет заманить его поближе к себе, а затем ударить ногой в лицо. Сломать ему нос.
Хотя да кроме морального удовлетворения это явно не принесет никакой пользы. Она же все равно останется запертой в клетке.
Она могла бы поговорить с ним. Образумить его. Убедить, что она никогда никому ничего не расскажет, ни одной живой душе. Она не знала, что говорили ему другие женщины. Может быть, она могла бы сказать что-то другое. Что-то, что заставило бы его передумать на ее счет.
Оливия снова закричала на этот раз еще громче.
— Ты делаешь мне больно, — сказала другая пленница, когда Оливия наконец остановилась.
— Но отсюда же должен быть какой-то выход.
— Скоро ты перестанешь в это верить. Когда он вернется, сядет в кресло и будет наблюдать за нами. Просто смотреть на нас. Спокойно следить за тем, как мы умираем с голоду.
Глава 2
«Твою ж мать», — подумала Шарлин, войдя в комнату для персонала и увидев плачущую новенькую, прислонившуюся к стене. Неужели ей придется спрашивать ее, что случилось? Пытаться утешать ее? Может, ей стоило тихо выйти из комнаты прикрыть за собой дверь и надеяться, что та ее не заметит?