Чем больше проходило времени, чем менее эффективным было проводимое лечение, тем чаще он вспоминал меня.
И вот, отчаявшись, он решил встретиться со мной еще раз.
Он ни о чем не просил. Не философствовал. Не рассуждал. Он просто сказал, что ему плохо, что, может быть, все же можно что-то сделать. Может быть, еще не поздно?!
И опять во мне с новой силой вспыхнуло чувство обиды за зря потерянное время, за упущенные возможности, за утраченные шансы. Ведь целых полтора года, целых восемнадцать месяцев изо дня в день, из часа в час, каждую минуту, ежесекундно на пострадавший спинной мозг Жени постоянно давил сместившийся и своевременно не удаленный костный отломок шейного позвонка! И каждую секунду, каждый день, каждый месяц в волокнах пострадавшего спинного мозга усугублялись необратимые изменения, исключавшие впоследствии нормальную его работу.
Я оперировал Женю. Все, что было в моих силах, я сделал. Однако упущенное время вернуть не мог.
Женя оставил костыли. Он ходит — не передвигается, а ходит! — без костылей и даже без трости. Когда он приходит ко мне, он самостоятельно (сам!), без посторонней помощи поднимается по лестнице на четвертый этаж ко мне в кабинет. Он работает. Он будет лечиться на курортах, которые еще больше улучшат его состояние. И все же время было упущено…
Как же ответственно и значимо слово врача, сколь важную роль играет оно в судьбе больного человека!
Послесловие
Эта книга о пациентах — людях, терпящих бедствие, людях, нуждающихся в помощи врача, людях, судьба которых внезапно, нежданно, вдруг круто меняется из-за возникшей болезни, загнанных этой болезнью в тупик, из которого, как пишет автор книги, их может вывести только знающий, толковый и умеющий врач.
Прочитанная книга — это книга о судьбах людей, судьбах разных — порой со счастливым и радостным, а порой печальным и даже трагичным исходом и, как это ни парадоксально, особенно трагичным для близких пациентам людей, тех, которые остались жить.
Прочитанная книга вызывает целый ряд мыслей.
Прежде всего, она наводит на размышления о том, какие тесные, неразрывные, постоянные связи возникают между врачом-хирургом и его подопечными — его пациентами. Спасенные от тяжелейших страданий, а нередко и смерти, эти люди становятся очень близкими лечившему их врачу. Они дороги ему и надолго остаются в его сердце. Едва ли из памяти автора книги «Мои пациенты» когда-либо сотрется образ таджикского пастуха Абдуллы, который в руках врача-хирурга обрел вторую, новую для него жизнь. Едва ли им будет забыт Саша Морозов из древнего Самарканда, жизнь которого была спасена донорами-добровольцами, ночью явившимися в клинику, чтобы отдать свою кровь погибавшему юноше. Едва ли из его памяти когда-либо выветрится образ Эмиля, у постели которого было проведено четырнадцать тревожных часов. Четырнадцать часов борьбы за жизнь.
При чтении книги создается впечатление, и, видимо, оно соответствует истине, что еще более памятны и дороги врачу — автору книги — те пациенты, спасти которых ему не удалось, болезнь которых оказалась сильнее искусства и таланта врача, сильнее современной медицинской науки.
И все же после прочтения книги невольно начинаешь думать о величии современной медицины, о тех рубежах, которых она достигла, о тех возможностях, которые она дает человеку для сохранения его здоровья и которые она предоставляет врачу-хирургу. И если этот врач-хирург владеет искусством рукодействия, талантом рукодея и научными знаниями советского врача, то он может вершить то, что в недалеком прошлом казалось чудом.
Наконец, много мыслей возникает по поводу деонтологической стороны врачебной профессии, особенно той сферы, в которой работает автор книги. А область эта особенная. Это труднейший раздел хирургии, хирургии одного из сложнейших органов человека — позвоночника.
Крайне своевременна и весьма справедлива красной нитью проводимая через всю книгу мысль о дозволенности в хирургии, о том, что дозволено врачу, работающему в этом трудном разделе хирургии, о его моральной ответственности перед своей совестью за содеянное.
Автор ярко и правдиво описывает душевные переживания врача в самые ответственные и, не столь редко, драматичные мгновения его работы. Нам кажется, что автор сумел очень хорошо показать и подчеркнуть значение организующего начала в работе хирурга, на важность которого указывал еще великий Пирогов. В этом отношении особо хочется отметить своевременное обращение к донорам-добровольцам («Донорская кровь»), когда подвергшийся оперативному лечению юноша погибал от фибринолиза. Этот пример крайне поучителен и в другом отношении. На нем очень хорошо просматривается отношение друг к другу людей нашего, социалистического общества, людей советских. По первому зову врача в клинику явились люди различных возрастов и профессий. Пришли ночью, многие — пешком из отдаленных концов города для того, чтобы своей кровью спасти от смерти попавшего в беду человека. И что характерно: те, у кого не была взята кровь, так как надобность в этом миновала, сетовали и обижались на это.