— С тобой, — говорю я и притягиваю ее к себе, чтоб наконец-то сделать то, что хотелось с того самого момента, когда увидел ее, растерянную, замершую около дверей салона красоты. Поцеловать.
И словно небо на плечи падает, настолько все вокруг теряет цвет и фокус!
Ничего нет сейчас вокруг нас. Никого. Ни одного звука, ни одного светового пятна.
Только черная, абсолютная, сводящая с ума своей жадностью и вседозволенностью жажда.
Я хочу эту женщину.
Всегда хочу.
Постоянно.
И когда началось это безумие, я точно знаю.
В самую первую ночь, когда только привез ее и Ваньку в свой дом.
Мы тогда, после “знакомства” с Тамарой Пересветовой, попрощались с Аней и нисколько не удивленным таким решением пацаном, и погнали на всех парах в лабораторию. Понятное дело, что экспресс-анализ на ДНК делается не за пару часов, потому требовалось время.
И я его не собирался терять.
Если пацан мой, то жить он будет у меня. Это без вариантов. В тот тараканник, к пьяной бабе, которая его родила, он точно не вернется.
Это если мой.
А если не мой… О-о-о… Тут море вариантов, на самом деле. Кто прислал, кто навел, кто нашел такого похожего? И бабу эту, совершенно пьяную, это было очевидно, что не играла она, но меня сходу опознавшую.
И кому это надо?
И для чего?
Хотя, на два последних вопроса у меня были примерные ответы.
У меня как раз наклевывался серьезный бизнес с заходом через местную администрацию… И мосты там были наведены давно и прочно, и люди прикормлены, так что местное советское наследство, завод по переработке щебня, до сих пор перебивавшийся лишь подачками от государства, должен был в скором времени перейти ко мне.
Конечно, такой лакомый кусок многим хотелось, потому что при правильном использовании там много чего можно было сделать, да и не такой уж он убыточный, этот завод, скажем прямо… Цифры всегда любые нарисовать легко, было бы желание…
Мне этот завод не особо был интересен, и без того полно всего, до чего еще толком руки не дошли, но, если не мне, то ушел бы он Шишку, местному выползку из девяностых. Причем, выползку самого гнилого пошиба, из тех шакалов, что дождались, пока основных спровадят на кладбище, и ухватили то, что плохо валялось.
При должной шустроте ухватить можно было много тогда.
Шишок был очень шустрым.
А еще за Шишком стояла Москва.
И вот этого допустить нельзя было никак. Расширение сфер влияния — гадость та еще. Один заводик отдашь, потом еще один, потом комбинатик по переработке отходов… А потом смотришь, а в разных местах города и области, как грибы-поганки, растут уже чужие предприятия. И бабло эти предприятия отчехляют в столицу, которой, как всегда, мало любого бабла, и хочется все больше и больше. Столичные ставленники, влияющие на местный бизнес, столичные ребята, залезшие в администрацию…
И через пару лет ты, Хазар, уже не хозяин города, а не пришей звезде рукав. И тебе разве что в рожу не плюют при встрече. И, самое главное, что нихрена ты с этим не сделаешь, просто потому, что прошли уже те самые веселые года, когда кровью, яростью и кулаками железными зарабатывал себе репутацию, имя и друзей.
Теперь такое не прокатит.
К сожалению.
Цивилизованное время, мать его.
Просто так стрелять нельзя, не поймут.
Так что я всегда держу руку на пульсе, а ствол — с досланным патроном. Просто, чтоб успеть.
Нелепая парочка, внезапно нарисовавшаяся на моем пути, могла здорово отвлечь от дел.
Если у тварей, копающих под меня, именно на это и был расчет… То они однозначно просчитались.
Я, конечно, не Цезарь, но вполне себе многозадачный.
Могу одновременно вопрос с неожиданно возникшим в моей жизни ребенком решать и глотки давить тем, кто хочет этим воспользоваться… И на все сил хватит. И времени…
Вот только времени мне как раз и не хватило тогда.
Еле успел.
Глава 6
Воспоминание о том, как увидел возле дома, где, по имеющейся наводке, должны были сидеть мой сын и та странная девка, что по какой-то причине вписалась его воспитывать и спасать, торпед Шишка, до сих пор у меня вызывает жесткий ступор.
Короткий, конечно, потому что много времени, чтоб в себя прийти, мне никогда не требовалось, но, черт…
Сама мысль, что я мог тупо опоздать, задержаться, почему-то наивно думая, что сын, который реально оказался моим сыном, тут тест был вполне категоричен, никуда от меня не денется… Эта мысль тупым ржавым гвоздем сидит до сих пор в башке, рядом с такими же похожими, но еще более тупыми. И еще более ржавыми.