- Я смотрю. Минутку.
Я радуюсь уже даже этому. Минута. Вторая.
- Спасибо Вам огромное. - Не выдержав говорю девушке. Она уже делает много.
- Есть два Макса из персонала, - Моника говорит чуть тише, я понимаю, что разговор под запись, да и шум на фоне свидетельствует, что ни одна она там работает. - Макс Семмит и Макс Карам... Карамзин, - запинаясь говорит девушка.
- Второй. Второй. - Вытирая слезы и улыбаясь во все лицо говорю я как-то интуитивно чувствуя что это он.
- Он находится на судне. Завтра будут обновленные списки зараженных. Те, у кого нет симптомов и тест негативный - сможет покинуть лайнер.
- Он зараженный? - пропустив половину текста мимо ушей переспрашиваю.
- Неизвестно. Но его точно нет в списке умерших. Сейчас все люди должны пройти недельный карантин, каждое утро у гостей и экипажа лайнера берут тесты. Завтра уже будут отпускать тех, у кого за весь период не было положительных тестов и симптомов.
- Моника, я люблю вас. Спасибо вам огромное!
Та усмехается, и пожелав друг другу всего доброго мы прощаемся.
- Что-то случилось? - подозрительно спрашивает Ник.
Оглядываюсь. В дверях стоит. Удивленный. Сейчас сколько. Ага. Три часа ночи.
- Нет. Все хорошо, - довольно отвечаю я.
Просто чудесно. Карамзин. Ну точно никакой не Семмит.
22
Не знаю как вообще уснула после такого. Рада, что и три часа поспатт удалось. Аккуратно подымаюсь и перекатившись набок ступаю ногами сразу в белые отельные тапочки.
Оборачиваюсь, Ник спит.
Это кровать просто огромная. Кажется, ночью мы даже не прикасались друг к другу. Не уверена, что смогла бы адекватно пережить это.
Хватаю халат, который на прикроватной тумбе оставила, надеваю его и взяв телефон иду к двери, которая должна вывести меня к нашему саду. Вчера я даже видела там лавку, идеальней места для важного звонка не придумаешь.
От предвкушения получения новой информации внутри всё сводит как перед экзаменом. Погладив утренний, почти плоский живот, будто заряжаясь от него поддержкой, я выхожу.
Со всех сторон сразу воздухом немного прохладным, но чистым и свежим обволакиваюсь. Меньшая часть сего рая под небольшим навесом находится, остальная - под открытым небом. Думаю пол часа и солнце уже покажется. Потеплее укутавшись внутрь прохожу, в самую дальнюю точку.
Им же точно можно в любое время суток звонить, это же горячая линия, верно?!
Убедив себя, что все делаю правильно набираю последний номер состоящий из множества похожих цифр.
В этот раз со мной здоровается девушка, это точно не Моника, у этой такой явный акцент, что пока слушаю ее приветствие в уши будто потихоньку кислоту льют, хорошо разобрать удается лишь название лайнера, и то, наверное, лишь потому, что на всю жизнь оно мне запомнилось.
- Доброе утро. Мне сказали, что сегодня будут отпускать тех, кто не заражен. Мой парень, Макс Карамзин, там находится и с ним нет связи. Подскажите, уже брали анализы? Его выпустят? - говорю на одном вдохе уповая на то, что с пониманием моего, тоже далеко не идеального английского, у нее проблем не возникнет.
Девушка молчит. Пол минуты, может больше. Я напрягаюсь и прислушиваюсь.
- Алло?
- Контрольные тесты делают в восемь, результаты будут к двенадцати. После этого чистые туристы и экипаж смогут покинуть лайнер. Вы можете ожидать у терминала "В". - На удивление понятно изрекает Хуршида и попрощавшись отключается.
Я увижу его! Сегодня! Коленки подрагивают, а руки начинают мокреть. Мои гормоны во всю устроили разгул и я, отдавшись им на съедение, заливаюсь слезами. Слезы счастья это, от того что скоро увижу Макса? Или слезы из-за тупиковой ситуации, в которую я сама же себя и завожу? Вопреки всякому здравому смыслу... Я не понимаю.
Но как я могла не позвонить и не узнать как он? Даже мысль не проскользнула, что звонить не надо или что это нарушит мое же обещание, которое сама себе я и дала.
Да, обещала. Да, божилась. Листы переворачивала. Клялась в реку дважды не вступать. Но от чего-то при упоминании о нем сердце в груди в такой скак бросается, что удержать его там невозможно.
Воображение, вместе с просыпающимся солнцем, рисует нашу встречу. Первую, долгожданную. Я ни на что не надеюсь, зная что после карантина он все равно вернется на работу. Просто увидится, просто обнять... Заметит ли? Поймет? Говорить ли ему? Признаваться? В ушах сильнее стучать начинает, как только представляю как скажу что-то из: "Ты был прав".
Какова будет его реакция на это?
Как же я соскучилась... Смертельно.