Пока я осматривался и соображал, что к чему, Дым шустро подскочил к байдарке и обвязал ее швартовую веревку за якорь. Это он, башковитый, сделал вовремя — в следующую минуту огромный вал воды (высотой, клянусь, с трамвай! Ну, может, на каплю меньше) подхватил нас и палатку и потащил в Великую. Словно какой-то сор, смыл нас и баста! Но байдарку-то якорь держал намертво. В нее мы и вцепились — я руками, Дым зубами.
Когда вал пронесло, мы попытались вылезти на берег, но взбухшая от дождя река так навалилась на лодку, что она, задрав нос, завалилась на борт и вдруг накрыла нас, как крышка от сундука. С невероятными усилиями, и только потому что было мелко, мы выбрались на поверхность.
Ну а палатку течение унесло. Впрочем, скорее всего она сразу пошла ко дну, ведь в ней находились все вещи: рюкзак с остатками круп и банка сгущенки, спальник, жилетка Дыма, чехол от лодки, топорик, кастрюля, миски, кружка, ложка, лекарства и подкова, которую Дым нашел в деревне — короче, абсолютно все! Хорошо что еще куртка с нашими паспортами и деньгами была на мне (позднее я долго их сушил на солнце, но и после просушки они выглядели изжеванной оберточной бумагой).
Понятно, о самой палатке я не очень жалел — после бомбардировки булыжниками, она превратилась в решето и ее можно было использовать разве что как рыболовную сеть, а вот все остальное было жалко. Особенно подкову (а вместе с ней и успех и счастье в ближайшие годы) и жилетку Дыма, ведь он так ею гордился. Не медалями — жилеткой!
Ураган стал стихать, но дождь продолжал моросить; вода уже скрыла изумрудный островок и подбиралась к нашему песчаному возвышению. Мы с Дымом ходили по берегу, в надежде хоть что-то найти, но нашли всего лишь перочинный ножик, который, вероятно, выпал у меня из кармана, когда я кувыркался у байдарки. Его обнаружил Дым на мелководье около лодки.
Чуть позднее, словно в насмешку, я нашел еще одну из своих галош. Вначале, со злости, хотел закинуть ее куда-нибудь подальше, но потом пустил по волнам, как примету стихийного бедствия.
Не стану пыжиться, корчить из себя всемогущего Робинзона, а из Дыма — Пятницу (или наоборот) — в тот момент мне было не до шуток. Промокший до внутренностей, я присел на песок, обхватил голову (она все еще звенела) и стал думать, что делать дальше?
Подошел Дым и положил лапу мне на колено; по его мордахе текли дождевые струи, но он улыбался — Что бы ни случилось, слезы у нас не польются, верно? Лодка-то у нас есть! Поплыли! Нечего время терять! Что мокнуть на песке, что в лодке — все одно, а впереди что-нибудь подвернется! — и, чтобы расшевелить меня, он стал что-то вытанцовывать на задних лапах, явно изображая клоуна дрессировщика из «Каштанки». Как все сильные личности, он не боялся показаться смешным.
— Вперед, Дымок! Где-то недалеко турбаза! — сказал я и мы под, все еще моросящим, дождем побежали к байдарке.
Глава двадцать девятая. Инопланетянин Василий. Турбаза Алоль
Ближе к вечеру дождь наконец прекратился. К этому времени мы отмахали километров семь и вошли в озеро — самое большое из всех, которые встречали до сих пор. Над озером стояло синее марево, и в нем, прямо на воде лежала… летающая тарелка! Немного удлиненной формы, со светящимися круглыми иллюминаторами! Ну вот и наступил ключевой момент нашей поездки! — сразу пришло в голову. Не знаю, как Дым, а я, честно скажу, немного сдрейфил и стал пятиться, грести назад.
Мой капитан вылез на «палубу», снял повязку с глаза и пристальней вгляделся в необычный объект. Потом дал мне сигнал — Подойди ближе!
Когда расстояние между лодкой и пришельцами сократилось, я услышал, что из тарелки доносятся какие-то звуки, похожие на тарахтенье отбойного молотка, а на ее краю отчетливо различил инопланетянина — он был в облегающем космическом костюме, стоял растопырившись, раскинув в стороны толстенные руки-клешни.
У меня задрожали колени, по спине пробежал неприятный холодок, а Дым хоть бы что — все машет мне лапой — Подгребай ближе!
Почему-то он был уверен, что мы найдем общий язык с представителями другой планеты и они, в знак космического братства, непременно обогреют и накормят нас, и еще что-нибудь дадут с собой.