— Ваша информация несколько приукрашена. Иностранец вовсе не иностранец, а наш, русский. И его пес беспородный. Он перед вами! — с этими словами я положил на стол директрисы наши мокрые паспорта.
Глава тридцатая. Ох уж эти старикашки!
«В виде исключения» нам выделили отдельную комнату в одноэтажном летнем домишке и накормили «домашним» ужином — борщом, картошкой с котлетами и киселем (хотя нам больше по душе гречневая каша с тушенкой, пропитанная дымом костра). И все благодаря Дыму. Без него меня турнули бы за дверь, как бродягу. А может быть — кто знает этих туристических чиновников! — и посадили бы в тюрьму.
Всю ночь где-то за деревьями громыхала дискотека. Тем не менее, мы с Дымом прекрасно выспались в белоснежной постели (хотя, больше любим спать на речной гальке и еловых шишках под голоса ночных птиц). После всех мытарств, мы спали как сурки; нам не мешали ни звуки, ни выкрики с танцплошадки, ни шум машин на каком-то близком шоссе.
Мы встали раньше всех. Я ополоснулся у общего рукомойника, Дым лишь облизнулся и провел лапой по мордахе — считал, что и без всяких умываний выглядит на все сто, несмотря на еще не зажившие раны.
Я обвел взглядом местность. Под высоченными соснами стояли домишки туристов; за ними простиралось сверкающее озеро; над его ширью кружили чайки. Глядя на эту прекрасную картину, я вдруг вспомнил ураган и наводнение, и подумал — А ведь и они по-своему прекрасны. В грозной стихии тоже есть красота. Красота могущества. Природа напоминает о себе, чтобы мы не забывались, не кромсали ее вдоль и поперек, поскольку она не только могущественная, но и чувствительная, ранимая, и если «покорители природы» не остановятся, она накажет их во всю силу.
После этих серьезных размышлений, я пошел за Дымом, который уже направился к побеленному корпусу, где вечером я доказывал директрисе, что мы не бездомные оборванцы, а вполне добропорядочные горожане.
У корпуса на лавке сидел сторож, седой мужчина моего возраста; рядом с ним лежал пес дворняга — судя по морде, ровесник Дыма. Оба дремали.
Мы подошли к своим двойникам и я обратился к сторожу:
— Извините, что прерываю сон, но нам не у кого спросить — где здесь магазин и железнодорожная станция. Нам, понимаете, надо приобрести какую-нибудь обувь и билеты на Москву.
— Приветствую известных пиратов, — сторож встал и пожал мне руку. — Иван Петрович, а он Тимофеич, — сторож показал на собаку.
Я тоже назвался и представил Дыма (он с Тимофеичем уже обменялся почтительными кивками).
— О вас вчера говорила вся турбаза. Ну-у, твой Дым молодец! Ничего не скажешь, герой! Надо же, обнаружил немецкую авиабомбу! Если б она рванула? Все Анушкино взлетело б на воздух, а? И тут повыбивало б стекла…
— Я сразу почувствовал, что там какой-то снаряд, — сказал я, несколько преувеличивая свою заслугу в этом деле и примазываясь к славе Дыма.
— Да-а, — покачал головой Иван Петрович. — А магазинов здесь полно. Пойдешь за шоссе. Там большой поселок, — сторож показал на выход с турбазы. — Не знаю, открылись уже или еще нет… А станция… Это только в Идрице. Двадцать километров отсюда. По реке и побольше… Но вам, героям, это раз чихнуть, хе-хе.
Магазины уже были открыты. Я вначале зашел в промторг (Дым ждал меня у входа). Самые простые кеды стоили баснословные для нас деньги. Поэтому я решил доехать до Москвы в резиновых сапогах. Ни на палатку, ни на рюкзак, ни на спальник у нас денег не было, а если бы и были, эти вещи не имело смысла покупать — до станции оставалось всего ничего, максимум два дня хода по реке.
Вместо палатки я купил кусок полиэтиленовой пленки, вместо рюкзака — хозяйственную сумку, а спальник нам был и не нужен — снова наступала жара. Зато на ошейник Дыму я не поскупился — выбрал самый лучший, с длинным поводком (хотя, конечно, он заслуживал ошейника с бриллиантом). Ну и конечно, я приобрел котелок, две миски, кружку и ложку.
Потом мы с Дымом зашли в продмаг и закупили кое-какие продукты и спички, а, чтобы не злоупотреблять гостеприимством на турбазе (не напрашиваться на завтрак), заглянули в открытое кафе и заказали свои самые любимые блюда.
Я заказал яичницу с луком, дюжину бутербродов и два стакана киселя, а Дым прогавкал — Возьми мне пять мясных котлет и побольше гарнира!
Но когда официант узнал, что котлеты будет есть «знаменитый пес», он притащил Дыму шестую котлету.
— Персонально от нашего повара, — сказал.
Мы наелись так, что у меня началась икота, а Дым рыгнул и пукнул, при этом обернулся — он ли это или кто-то подложил ему сзади хлопушку?