— Спиртное в одиночку пьют обычно алкоголики, но у меня сейчас настроение хлопнуть рюмку-другую.
Тут как раз и официант нарисовался, вернее, официантка, женщина в самом соку, с аппетитными бугорками грудей, выпирающими из-под застёгнутой розовой в полосочку кофточки, в белоснежном передничке и таком же белоснежном чепчике на голове.
— Что будете заказывать? — спросила она, глядя на меня, но успев при этом улыбнуться моему другу.
— Э-э-э… Я ещё не успел ознакомиться с меню, — проблеял я, нервно хватаясь за тёмно-коричневую папку с ободранными золотистыми буквами, складывавшимися в слово «МЕНЮ». — М-м-м… Серёг, ты-то что будешь?
— Викуль, мне только кофе, без сахара и молока. Сейчас организуешь, пока перерывчик?
— Хорошо, Серёжа, — улыбнулась та.
— Скромняга, — пробормотал я себе под нос. — Ладно, один кофе без сахара и молока, а мне давайте салат «Столичный», жаркое в горшочке, эскалоп из телятины с гарниром и блинчики с вареньем. Ну и — надеюсь, Лукич не узнает — графинчик на двести пятьдесят. Меньше, я смотрю, у вас всё равно нет.
И улыбнулся официантке самой обворожительной своей улыбкой, получив в ответ
такую же.
— На самом-то деле она не Виктория, а Маша, — глядя ей вслед, негромко сказал Серёга и повернулся ко мне. — А кто такой Лукич?
— Тренер мой в секции бокса в институте, Семён Лукич Казаков.
— Всё дерёшься? Не страшно, что однажды по голове так дадут, что потом дураком станешь?
Я невольно вспомнил, как Мохаммед Али на закате лет страдал болезнью Паркинсона.
— Надеюсь, мне такая участь не грозит, всё-таки я не профи, от которых публика требует мордобоя, а любитель, и отработке навыков защиты уделяю немало внимания.
— Ну смотри, голова твоя — тебе решать… С учёбой как?
— С учёбой всё нормально, скоро экзамены, а затем практика, скорее всего на «полтиннике»…
— Где?
— На «Уральском заводе транспортного машиностроения имени Свердлова». А в народе его называют «полтинником» за то, что в 1943 году он был выделен из состава завода «Уралмаша», где числился под номером 37, и получил номер 50.
— А-а, ясно… А на отдых никуда потом не планируешь?
Хм, в прошлой жизни с моей искалеченной ногой после больницы было не отдыха, сплошная реабилитация, а на второй курс я пришёл уже хромым. А ведь мы с Вадимом мечтали, что на пару недель вместе рванём дикарями на юг, к Чёрному морю, а перед этим как следует заработаем на разгрузке вагонов, чтобы не ехать с пустыми руками. Получается, наши планы вполне могут сбыться. А по возвращении сразу же можно приступать к тренировкам, чтобы как следует подготовиться к осеннему первенству СДСО «Буревестник».
— Пока не знаю, если получится подзаработать на разгрузке вагонов — рванём с сокурсником дикарями на море.
— На Чёрное? — спросил Серёга, пригубляя кофе из только что поставленной перед ним чашки.
— Ну да, юг, солнце…
— А я слышал, в Паланге можно хорошо отдохнуть, — мечтательно вздохнул он. — И в Юрмале тоже. Прибалтика — это ж почти Европа.
— Ну так и смотайся туда, или у тебя отпуска не предвидится?
— Почему, мы же все официально проведены, и согласно трудовому законодательству имеем право на законный отпуск. Если кто-то хочет отдохнуть — мы отпускаем, а на его место либо находим замену, либо сами как-то справляемся…
— Выходит хоть нормально?
— На жизнь хватает, — неопределённо махнул рукой товарищ. — В Свердловске, конечно, зарабатывают не в пример больше. У меня знакомый в «Большом Урале» играет на саксе, рассказывал, в иной вечер по сорок, а то и пятьдесят рублей на каждого выходит благодаря «парносу»…
— Чему?
— Ну, это на нашем сленге так называется, когда посетитель заказывает песню, и соответственно башляет музыканту. А самое крутое место — ресторан «Сатурн» в Москве. Там Геллер главный, у него все музыканты на «Волгах» ездят. И музыку они играт — не в пример нашей. Эх… Ладно, пора мне работать. Это вот за кофе.
— Не надо, забери, — сказал я, сгребая со стола мелочь и возвращая её Серёге. — Кофе 8 копеек стоит, что я, не могу себе позволить угостить друга детства?
— Так я 20 положил, там ещё Викуле на чай.
— И на чай я ей дам, и на кофе, не переживай.
— Уговорил, чёрт языкастый, — расплылся в улыбке тот, ссыпая мелочь обратно в карман.
Через пару минут снова звучала музыка. Зинченко сидел за пианино, а я удивлялся про себя отсутствию синтезатора, даже самого простенького типа «Юность-70», пришедшей на смену гэдээровской «Ионике». Хотя, конечно, пианино всегда актуально, в фильме «Вокзал для двоих» в начале 80-х герой Ширвиндта как раз на пианино в вокзальном ресторанчике лабал.