Олесины глаза расширяются, когда она видит меня. Каким-то внутренним чутьем угадывает, видимо, что это неспроста.
– Арсений? А у нас тут…пикник?
– Вижу, – сухо отвечаю ей.
– Как ты… тут?
– Решил уточнить, с каким запросом ты пришла в игру: решать проблемы или так, прогулятьс. Как вижу, неплохо развлекаешься.
Я вижу, как щечки Олеси покрываются алым цветом в одно мгновение, сначала подумал – стыдно стала, да нет, оказалось, милый зайчонок умеет злиться.
– Ты сам говорил, что это игра…
– Реалистичная.
– Если я могу поиграть с удовольствием, то почему должна отказываться от этого?
– То есть ты не отрицаешь того, что прямо сейчас ты хотела получить удовольствие?
Получаю садистическое удовольствие от того, что ее щеки снова вспыхивают алым маком от пошлого контекста, но совершенно неожиданно, как мне казался, кроткий зайчонок весьма нехило отвешивает мне пощечину. Правда, тут же в ужасе начинает таращиться во все глаза:
– Я не хотела…прости…
– Раз сделала, значит, хотела.
– Я попросила прощения и может, ты уйдешь?
– Ты, видимо, что-то не так поняла, Олеся. Эта игра создана для решения реальных проблем, люди меняются после нее. Если б она была создана для потрахушек в греческом стиле, я бы вообще не просил изучать ни историю, ни мифологию, а…
– Хорошо, – перебивает меня Олеся, хотя я вижу, что ничего не хорошо, что потемнели не только ее глаза, но и вообще она вся, – тогда можешь возвращать меня обратно.
– Игра начата, это нереально, Олеся…
– Окей, тогда я хочу пройти ее дальше сама, без тебя. Я думала, что попала в мир, пусть в виде игры, где все красиво, изумительно нежно и сильно, где я могу как с почти ровней себе общаться с Гетерой, Аполлоном, но нет, спасибо, наглядно показал, что со мной этого не может быть. Нагрузки в виде беспочвенных обвинений мне и в реальности хватает.
Олеся оборачивается к застывшему Аполлону:
– Спасибо, была очень приятная прогулка. Извини за сцену, я не хотела.
А затем, даже несмотря на меня уходит. Надо бы догнать, извиниться, знал же, что вход в чужую игру без приглашения программы к добру не приводит. Но и Олеся глупит по-страшному: такие, как Аполлон мастера набрасываться на новеньких, растерянных, которые еще не разобрались куда хотят идти, что хотят получить. Рядом с Олесей должен быть тот, кто сможет ее защитить, опекать, восхищаться ею, что ей мжет дать Аполлон, кроме восторженных песен? Ни-че-го. И вот как это все ей объяснить?
Глава 12. Олеся
Арсений! Испортил мне всю игру! Иду по только что казавшейся изумительно красивой тропинке назад, к дому Гэт, спрячусь от всего на свете, а потом… будто что будет, может, она подскажет, куда свернуть, что делать.
Арсений догоняет меня через пару минут.
– Олеся, Лесечка, не надо вот так делать – убегать от всего на свете, ты просто потратишь все те шансы, которые дает тебе эта игра. И следовать зову Гетеры я тоже не рекомендую, в тебе и так много от нее, может, следует развивать в себе несколько иные качества?
– Угу, – угрюмо бубню себе под нос. – Как же, очень много у меня качеств Гетеры! Если бы я была такая же секси как она, Юра бы меня умолял замуж за него выйти, а не вот это вот все. Поэтому упрямо шагаю дальше.
– Олеся! – голос Арсения звучит уже строже.
Дожидаюсь его. Действительно, нечего упрямиться и идти туда, не знаю куда, чтобы обрести то, не знаю что. Надо поговорить, пусть уже убедится, что у меня здесь ничего не получается и отправляет обратно.
– Арсений, простите. Вы же видите, что все не так. У меня не получается. И вы ошибаетесь, как Гетера, я никакая. Вы видели Гэт? В ней столько, как бы сказать, изящного интеллекта, женственности, да я была бы счастлива, будь наполовину такой как она.
– Не надо, – прерывает меня Арсений. – Помолчи и просто делай выводы после этой встречи. И не связывайся с Гэт, не надо тебе этого.
Слова Арсения задевают какую-то рану, словно умение наслаждаться не только музыкой, поэзией, всем, то дарит наслаждение для глаз, но и единением с мужским духом и телом – нечто запретное для меня. Да, я знаю, что у меня есть проблемы, да Юра постоянно напоминает, кто вернее, что я в постели, но не хочу, чтобы и Арсений знал мой постыдный секретик. Начинаю закипать: