Я внимательно вслушивалась в отдаленные шаги блондина, ожидая, когда он окончательно доберется до гостиной, где остались Аманда и Настя.
Папа, мой любимый и единственный папа. Что же с тобой произошло и кто посмел убить несравненного Альфу? Великого и единственного из клана Вервольфов. Я осела на пол и обвела голубыми глазами собранные его бережными руками тома. Одинокие слезы хлынули, оставляя мокрые дорожки на подрагивающих щеках. Он ушел навсегда? Неужели я больше никогда не увижу его…
Не знаю, сколько прошло времени. Я слышала звонкий смех Аманды и трех оборотней. Они отлично коротали часы за беседой и выпивкой, позабыв о том, что сковали в тугие наручники ту, которую не имели права и пальцем трогать.
Нижняя губа задрожала, сдерживая громкие рыдания. Грудь сдавило, а спертое дыхание мешало успокоиться и прийти в себя. Разве я могла сейчас горевать и нести траур по единственному ушедшему в мир иной, такому родному… папе? Я даже не попрощалась с ним… Провела безэмоциональным взглядом в дорогу и дожидалась прибытия. Как обычно.
Я думала он вернется. Я верила, что все закончится хорошо. Слезы одиноко катились одна за другой под звуковое сопровождение протяжного дыхания, которое иногда прерывалась хрипами. Я сгорбатилась и наклонила голову к земле, не переставая плакать. Сердце сжималось, отдавая тупой болью в горло. Его стягивала незримая нить внутри, словно желавшая перекрыть дыхание.
— Маргарет, — нежный женский шепот вырвал меня из скорбных часов.
Я подняла заплаканное лицо и медленно обернулась, растирая руками красные глаза. Настя стояла напротив окошечка и держала в руках ключи. Неужели я смогу сбежать? Я смогу? Смогу?
Глава 8
Я подскочила с коленей, чувствуя сладостные хрусты в позвоночнике, которые вмиг выровнялись, сменив позицию. Анастасия сдавленно улыбнулась, будто старательно искривляла губы в подобие улыбки.
— Ты должна спастись, — шептала она, сама на себя не похожая, — одна.
— Как ты здесь оказалась, как достала ключ? Я не могу тебя оставить, Настя. Ты… — покачала отрицательно головой я, понимая, что понесу девушку даже на горбу, лишь бы не оставлять на растерзание голодных оборотней, которых временно заняла Аманда.
— Ты должна, — умоляюще говорила она, пропуская мимо ушей рой вопросов, — только ты сможешь повлиять на события, которые развернутся… нет… уже разворачиваются на территории Аларика.
— Что?
— Дорогая, они же сказали, что это было убийство, понимаешь? — потрясенно сказала Анастасия, озираясь за спину.
— Значит, это все было спланировано заранее, — пробормотала неуверенно я, но девушка кивнула, будто догадывалась о чем-то, — но… как?
— Я не знаю, дорогая, — шмыгнула носом потерянная Настя, — я знаю, что ты сможешь сломить гнусные поступки того, кто посмел поднять руку на Аларика и поэтому я здесь.
— Как же? — горько усмехнулась, понимая, что в нашем мире правят сильнейшие волки, исключительно богатые и изворотливые, а не слабые женщины.
— Понятия не имею, — разбито зашептала она, срываясь на ультразвуковой писк, — но ты обязана… ради отца…
— Что же мне делать, Настя, — слезы вновь спустились по протоптанным дорожкам, которые я старательно вытирала, — как мне повлиять на игры сильнейших?
Она прикусила губу. Конечно же человеческая женщина не знала, каким образом волчица, хоть и знатного, влиятельного рода Вервольфов повлияет на ход событий, которые набирали оборотов стремительно после кончины Аларика.
— Маргарет, — умоляюще прошептала, — Маргарет, пожалуйста, — продолжала умолять Настя. — Сделай что-нибудь… он не мог умереть напрасно, понимаешь? Мы… ничего не сделали…
Она тихонько всхлипнула и тут же прикрыла ладонью рот, страшась услышать шаги незваных гостей, возомнивших себя хозяевами.
— Беги, пожалуйста, убегай быстрее, — заговорила еще тише Настя, открывая двери заветным ключом, — помни, что ты наследница Вервольфов, тебя послушают другие оборотни.
— Они не станут, — я разочаровано ухмыльнулась.
— Сделай все, чтобы стали, — твердо сказала Настя, сдерживая поток слез, который уже набрался в уголках глаз. — Ты сильная волчица, Маргарет… ты напугала того… оборотня… и заставила молчать… ты… сможешь большее… ведь…
— Я не умею, — растеряно произнесла, переступая порог подвала, — я была так долго взаперти, что совершенно не понимаю, как вести себя вне дома.