– Нужно поговорить.
– Ты выяснил, кто меня преследует?
Он не отвечает, но заталкивает меня в ближайшую дверь, после чего входит сам.
– Что происходит между тобой и шкафами? – спрашиваю я в то время, как он располагает свой светящийся телефон на старом динамике. Похоже, этот шкаф «для всего». У стены стоят украшения к Дню Святого Валентина, Хэллоуину и Дню Благодарения, ну, а судя по пустым вешалкам, которые висят на пустых штангах, этот шкаф когда-то использовался для верхней одежды.
Себастьян забирает мой телефон и тоже кладет его на динамик. Вытянув мою руку между нами, он сверлит взглядом браслет.
– Ты отказываешься носить мой подарок, однако носишь вот это?
Ранее, когда он встретил меня в холле, чтобы сопроводить на мероприятие, он отметил, что я не надела его колье. Даже если не учитывать тот факт, что украшение с великолепной жемчужиной просто не подходит к моему наряду, его наличие на моей шее могло бы дать неверный сигнал Себастьяну, так что я не попалась на крючок, просто промолчав.
Однако сейчас своей резкостью он провоцирует меня на защиту.
– Это подарок от фирмы.
– Ты видела, чтоб еще кому-нибудь дарили браслеты? – сквозь зубы говорит он, придвигаясь чуть ближе.
Его близость меня нервирует. Я отхожу, оставляя хоть какое-то расстояние между нами.
– Не то, чтобы это тебя касалось, но я пыталась вернуть подарок назад. Мне бы не хотелось, чтоб люди вокруг считали меня любимицей Джареда.
Я снова поднимаю руку, кручу браслет и внимательно осматриваю застежку.
– Похоже, застежка застряла.
– Дай посмотреть, – рычит он и хватает браслет. Он нажимает на задвижку, а браслет не открывается, и взгляд его голубых глаз впивается в мой.
– Ты в этом браслете как в долбаных кандалах.
Закатив глаза, я отбираю у него руку и снова пытаюсь его открыть.
– Уверена, он просто застрял.
Но ничего не происходит.
Себастьян рычит и поднимает мои руки, будто я сдаюсь.
Когда он складывает мои ладони вместе и прижимает их к штанге, которая находится чуть выше меня, я вскрикиваю срывающимся голосом:
– Что ты делаешь?
Обернув мои пальцы вокруг холодного металла штанги, он кладет свою руку поверх, обездвиживая меня.
– Напоминаю тебе, как чувствуемся мы.
Если он начнет творить свою магию, я пропала. Я не должна была позволять ему заводить себя в такое место, как это. Идиотка. Меня накрывает паника, и я пытаюсь вырваться, однако он лишь еще крепче хватает меня.
– Успокойся и слушай.
Облокотившись второй рукой о стену позади меня, он льнет ближе, так, что его теплое дыхание щекочет мое ухо.
– Я видел, как этот хер положил свою руку на твое колено. Никто, кроме меня, не смеет тебя касаться.
Стальные нотки в его голосе заставляют мое сердце биться в бешеном темпе. Мне срочно нужно придумать контраргументы, пока его доминантность вконец не лишила меня здравого смысла.
– В данный момент существует контракт, который утверждает обратное, – напоминаю я ему.
Он откидывает голову, а его губы трогает понимающая улыбка.
– Вообще-то, я следую контракту. Это ведь моя работа – защищать тебя от внешних угроз.
– Угрозам мне или угрозам на твое посягательство на меня? – вопрошаю я, подняв бровь.
Его улыбка приобретает оттенки темного.
– Я заклеймил тебя 3 года тому назад.
– И ты думаешь, это дает тебе какие-то права?
Когда я фыркаю, он резко говорит:
– Ты – моя.
Я выдерживаю его решительный взгляд, а сердце бьется часто-часто, не смея надеяться.
– Ты не можешь говорить, что хочешь меня, а затем заявлять, что тебе не нужны отношения, – высказываю я ему, затаив дыхание.
Он хмурится.
– Именно ты не пришла в то кафе.
– Вообще-то пришла. Я принесла тебе часы. Ты помог мне в прошлом. Я хотела вернуть тебе их, но потом подслушала твой разговор по телефону. Ты уезжал, поэтому я оставила эту затею и вместо этого отдала часы Мине.
Он сверлит меня глазами, в их синих глубинах мерцает удивление.
– Ты приходила?
Я киваю и позволяю напряжению выплеснуться вместе со словами.
– Когда ты был нужен мне, ты был рядом. Если я буду нужна тебе, я буду рядом, Себастьян.
– Я не хочу быть твоим обязательством. – Он стискивает челюсти. – Я, бл*ть, хочу быть твоей одержимостью.
Ты захватил все мои мысли с 13 лет. Я бы сказала, что это и есть чертова одержимость! Мне хочется кричать на него. Одержимость – это не любовь, там нет места никаким обязательствам, так зачем мне раскрывать свое сердце? Просто чтобы он с ним поиграл?