— Ты очень усердный работник, Ник. Вся семья гордится тобой! Но почему бы тебе не шагнуть на новый уровень? Такая маленькая плата за огромные возможности! Многие люди и мечтать о таком не могут! — вкрадчиво нашептывала ему Елизавета, наглаживая плечо. И тут она повернулась ко мне, мило улыбаясь: — Да и Вика очень милая девушка. Самая умная из всех, что ты приводил. Естественная красота, хрупкая фигура — что тебе еще надо?!
В голове я придумывала план по эвакуации с чужого района. Только вот денег на карте было слишком мало, чтобы добраться домой. Да и куда «домой»?
— Послушай здравые мысли этой светлой головки, — подойдя к блондинке, Александр Степанович прижал ее к себе и нежно поцеловал в висок. Та тут же засмущалась, словно школьница. — Будь мудрее, сынок. Подумаешь, свадебку надо сыграть! Тоже мне, проблема! В твои-то годы давно пора.
Все это время, слушая нравоучения, Соболев сжимал виски, хмурился, краснел и бледнел. Я ясно видела, что сейчас бомба терпения в нем рванет. Так и случилось. Гневно зарычав, он оглушил всю улицу:
— А ну-ка всем тихо!
Перетаптываясь с ноги на ногу, я оглядывалась по сторонам с мыслью: «А где тут автобусная остановка? Может электричка?». Во мне жила твердая уверенность, что Соболев никогда не женится на ком-то. Тем более, ради работы. Более того — на мне.
Бред какой-то!
— Мы ведь просто хотели… — прошептала Елизавета севшим голоском, но босс махнул рукой, призывая всех замолчать и послушать его.
Ткнув пальцем в блондинку, он деловито заявил:
— Ты, мама, перестань навязывать мне свое мнение. Я достаточно стар, чтобы принимать собственные решения.
— Мама?.. МАМА. — ошарашенно ахнула я, наконец-то осознавая всю ситуацию целиком.
— Ты, отец, — переключился на Александра Степановича, — не учи ученого. Кажется, я уже доказал, что прекрасно могу вести бизнес без подсказок. Не так ли?
— ОТЕЦ… — мысли внутри меня были громче ошарашенного голоса.
— Ты, братик, — переключился на Диму начальник. Тот, с перепугу, сотовый на тротуар уронил, — хватит играть на телефоне. Займись делом!
— Брат… — разглядывая Диму, я поймала на себе его многозначительные подмигивания. Мол, все ведь было очевидно.
И правда: очевидно. Сложно найти актеров среди ночи. А хорошая семья всегда поддержит в трудную минуту… Наверняка, они просто не захотели ввязываться в обман без сопровождения сына. Поэтому босс привез семью сам. А не потому, что придумал Федор. К тому же, имя отца наталкивало на определенные мысли. Их дружность, слаженность и манеры…
Если бы я знала, куда именно смотреть, обязательно бы посмотрела. А сейчас подобные новости стали шоком. Прийти в себя мне не дали. Ткнув в меня пальцем, Соболев приказал:
— А ты, Вика, идешь со мной домой! — достав из кармана пульт, он нажал красную кнопку, и двери разъехались в разные стороны. Не оглядываясь, он отрезвил еще и ошарашенных родителей: — Спокойной ночи, дорогая семья.
Внутри участок Соболева выглядел еще более симпатичным, чем казался из-за забора. Широкая дорожка из внушительных размеров мраморных плит вела прямо к дому в стиле хай-тек. Два цельных куба были размещены друг на друге, слегка выступая в стороны. Часть оказалась с панамным остеклением, часть белым, словно бетон, а другая часть — деревянными рейками.
Участок являл собой минимализм в полном понимании этого слова: газонная трава и декоративные полосы с туями, между которыми аккуратные одинаковые коричневые камушки. Привлекла внимание небольшая беседка из стекла, внутри которой дровяной камин или печь. Рядом с ней располагались широкие качели под навесом.
— Простите, — подала голос я, немного нервничая. Ведь Соболев предпочитал молчать, — а дома кто-то есть?
Босс замер на месте, заставляя врезаться в широкую спину носом. На долю секунды я позволила себе полной грудью вдохнуть терпкий запах его парфюма, с примесью чего-то мятного. Каждая клеточка тела наслаждалась этим шикарным ароматом, вызывая мурашки в желудке!
Я тут же отшагнула назад. Вовремя, потому как Николай Александрович решил обернуться.
— Тебя что-то смущает? — когда мужчина посмотрел на меня, его бровь была вздернута ко лбу, а в глазах сражался искренний интерес с возмущением.