— Вот какого ты обо мне мнения, — холодно произнес мужчина с каменным лицом. — Неожиданно, но познавательно.
На всякий случай я искренне уточнила:
— Самого лучшего мнения, поверьте!
— Ну, судя по всему, нет, — сквозь зубы рявкнул начальник, а после нажал кнопку открывания дверей и вышел первым, на ходу крикнув мне: — Поторопись, Вика. Судя по времени, ты уже должна была минимум трех сотрудников успокаивать.
В офис мне требовалось подняться на лифте из подземной парковки. Соболев держался отстраненно, всячески игнорировал мое присутствие. Я ощущала между нами буквально зависшее в воздухе напряжение.
— Вы ведь не обиделись на мои слова? — с неловкостью сведя брови на переносице, тихо прошептала ему в спину. Страх потерять только что обретенную работу сковывал, но страшило и еще что-то… Мне бы не хотелось уйти сейчас, когда я только начала узнавать настоящего Николая Александровича.
Начальник повернулся ко мне с таким лицом, от которого стало тошно. Легкая надменная усмешка, вздернутая бровь и смотрящий сквозь взгляд:
— Мне по-твоему пять лет?
Я растерялась, неосознанно отступая назад от нависающей опасности. Спина впилась в стеклянную панель лифта, а голос позорно дрогнул:
— Конечно нет, но…
— Вот именно! — на тон выше одернул меня мужчина, вытягивая перед собой два пальца, принимаясь демонстративно их зажимать. — Между мной и сотрудниками бывает два типа отношений. Когда я не доволен и увольняю. Когда я доволен и поощряю. Это понятно?
От его холодного, пронзающего насквозь голоса меня словно помоями окатило. Кратко кивнув, я сглотнула тяжелый ком в горле. Соболев буквально в кулаке держал мою шею до тех пор, пока не отвернулся. Энергетической силе этого человека позавидовал бы сам Зевс!
— Займитесь делом, — выходя из лифта, небрежно бросил мне Николай Александрович, — если больше нечем.
Лифт первого этажа распахнулся прямо в центральном офисе, где сидела большая часть сотрудников. Громкий характерный сигнал привлек всеобщее внимание, заставляя людей небрежно бросить взгляд на створки.
— Всем доброго дня! — басистый голос начальника был громче, чем у многих через рупор. И уж явно бодрил сильнее крепкого кофе! — Через пять минут начну вызывать вас, будьте готовы.
И когда вышла я, настала гробовая тишина в офисе. До этого момента я и не подозревала, насколько «популярной» персоной стала за последние дни.
— Черт… — набрав побольше кислорода, я выровняла спину и вышла из лифта так, словно всеобщее внимание меня не трогало.
На меня смотрели все. Щеки буквально горели адским пламенем! Оценивали костюм, сумку, прическу и даже легкий невесомый макияж. Уверенно цокая каблуками по мраморному полу, я старалась делать вид, что не вижу и не слышу.
Но я видела и слышала, внутри сгорая от несправедливости: «Почему я?».
Оля догнала меня на лестнице. Ровно в тот момент, когда Соболев уже зашел в кабинет, с грохотом захлопнув дверь, а сотрудники офиса скрылись из поля зрения.
— Вик, — ее ровный голос, без претензий и злости меня удивил. И я повернулась, хотя ранее делать этого не собиралась. Женщина неловко перетаптывалась с ноги на ногу, кусая губы. — Как дела?
— Отлично, — холодно и сдержанно пожав плечами, я не спешила таять. Оля была упертая и идейная. Из тех людей, что если что-то вбили себе в голову, то будут идти до конца. Мне с трудом верилось, что она переобулась в воздухе и вдруг меня простила.
— А ты теперь с ним? — прозвучал громкий вопрос в спину.
Благо, Оля не видела, как расширились мои глаза и перекосило от страха лицо.
— Что? — хотя бы голос вышло сделать кристально чистым, не придраться.
— Ну, его правая рука, да? — уточнила бухгалтер, и я выдохнула. Повернулась к ней со вздернутой бровью. Мол, а тебе-то что? И Оля указала рукой на мой костюм с сумкой. — Он тебя принарядил, да?
И я промолчала, совершенно не понимая, куда ведет бывшая подруга. Та не дала мне даже мозгами раскинуть, сама же продолжив: