— Догадываюсь, что именно.
«Кажется, — осознала я вдруг, — Баринов в курсе, что папочка пытается подсунуть меня под старых обеспеченных дедов. Неужели он об этом всем подряд рассказывает? Жалуется, что не соглашаюсь?».
Внутри я злорадствовала. Баринов был разбит и в ярости. Наконец-то, я обратила к себе его внимание!
— Чем вы лучше тех мужиков, под которых он меня подкладывает. Папины кандидаты, к тому же, предлагают мне статус жены, а не любовницы, — равнодушно произнесла я, не оставляя Баринову больше никаких сомнений — я дала кому-то согласие на брак. Он почернел. — Так что я могу сходить и принести вам деньги. Либо вы просто подпишите документы и отпустите меня, как настоящий мужчина.
Я впервые видела Баринова таким... Суетным, растерянным и даже напуганным. Он метался. Не по комнате, нет. Внутри себя. Его глаза бегали из стороны в сторону, дыхание участилось. Пот выступил на висках. Руки то теребили карман брюк, то снимали галстук и расстегивали верхнюю пуговицу рубашки. Он не мог найти им места.
— Не думал, что ты такая… — он посмотрел на меня раздраженно, с обвинением. Я старалась выглядеть равнодушной. Кажется, такой и оставалась все время, пока Баринов терзал меня внимательным разглядыванием. Он словно что-то искал и, увы, нашел. Вздернув бровь, мужчина явно для себя что-то решил: — Ты и не такая, Лиза.
— Что, простите? — поторопила его я, кивнув на смятый на столе договор. — Вы подписывать собираетесь? У меня, если что, с собой еще такие бумажки есть.
— Нет, не буду, — стальной тон впился острым колом мне прямо в душу. Я тяжело выдохнула. Была уверена, что Баринов уже готов на все. — Неси свои деньги, сладкая. Я пока буду пересчитывать, ты вещи собирай.
Баринов требовательно смотрел на меня. Дескать, разговор окончен. Снова вернулся насмешливый взгляд, хитрый и самодовольный. Развернувшись, я торопливо пошла в сторону выхода из кабинета. Уже около своего стола отчаялась, ведь денег у меня никаких не было.
«Раз ты не можешь обыграть этого подонка, так давай сотрем эту самоуверенность с его звериной морды!», — решила про себя.
Зная, что в приемной камеры, я встала на колени и оказалась под столом. Там, в одном из внутренних ящиков, бывшая секретарша Зоя зачем-то собирала буклеты, что раздают промоутеры рядом с офисом. Добрая душа: брала их все и не выкидывала. Забила под верх макулатурой целый ящик.
В другом отсеке лежал сложенный коробок для почты и крафтовая бумага. Я упаковала одно в другое и уже через считанные минуты вошла в кабинет к Баринову. Он не видел, как я пришла на работу. Так что не мог знать: принесла ли я этот короб с собой?
— Пришла извиняться? Только начни, пожалуй, с… — насмешливо спросил он, нехотя отрывая взгляд от экрана монитора. Но тут же застопорился на ящике и обомлел. На этот раз начальник выглядел так, словно я выстрелила из пистолета ему прямо в грудь. Ранила, почти убила. Сглотнув ком, он едва заметно кивнул на буклеты в моих руках: — Что это?
— Семь миллионов, — слова мои эхом разлетелись ко комнате. Баринов даже не моргнул, превратился в статую. — Пересчитывать будете?
В кабинете нависла гнетущая тишина. Тяжелая и давящая. Я буквально ощущала, что надвигается тайфун. Знала, что не пройдет и секунды, как Баринов взорвется. Поэтому просто направилась к нему, поставила короб на стол. Мужчина к нему даже не притронулся. Наоборот, отшатнулся, словно он был заражен какой-то страшной болезнью.
— Юрий Владимирович, — пощелкав пальцами у его лица, я получила холодный, пронзающий до нутра взгляд, — так вы считать будете?
Он усмехнулся, смахивая наваждение:
— Ну, и кому ты отсосала, чтобы тебе их дали?
— Главное, не вам, — выгнув голову в бок, я решила, что хватит веселья, и просто толкнула коробку. Сотни различных флаеров лавиной спустились на Баринова. Он ошарашенно смотрел на них. Кажется, облегченно выдохнул. — Никому вообще, если быть точнее.
— Лиза, — начал было злиться босс, — что это за цирк такой? Я…
Вытянув руку перед собой, я приказала мужчине заткнуться.
— Вы правы, я не такая, как вам бы хотелось. Не сплю с мужчинами за деньги, знаете ли. Жду больший любви и все такое. Но есть один существенный минус, — разведя руками, я повела плечом. — Всегда верю, сочувствую, сострадаю и жду ответного от моральных уродов. Но с сегодняшнего дня все будет иначе. Моему отцу нет больше места в моей жизни. Я не стану ждать от него любви, — Баринов собирался что-то сказать, но я мотнула головой, торопливо продолжив. — А раз вы такой же самый, как и мой папочка — вас ждет та же участь. Никогда больше между нами ничего не будет! Не хотите увольнять меня по-хорошему? Будет по-плохому.