— Пока не знаю, — ответила я, уже не скрывая сарказма в голосе. — Рону всего неделя, пока не колдовал.
— А остальные? — не унимался портрет.
— Да. Только Перси пока не колдует, ему четыре года.
— Ну, время ещё есть, — выдохнул, будто успокоившись, Септим. — А скажи-ка мне, дорогуша, — обращение полоснуло, вызывая отвращение, — какой сейчас год?
Благодаря Артуру я знала, что по местному сейчас 1980, о чём и сообщила бесцеремонному предку.
— Ого-го! Давненько я тут. Лет эдак с двести! Потомки законопатили.
Я не удержалась и съязвила:
— Неужели болтали много?
— Я не болтаю, я говорю, и исключительно по делу! — возмутился мужчина, спрыгивая с коня и начиная расхаживать по траве. — Я им советы давал, верные, да они меня не слушали и нарвались на проклятие! — воскликнул он огорчённо.
— Проклятие?! — переспросила я осторожно.
— Оно самое, — горько ответил рыцарь. — Предательство крови на себя накликали. Мерзость редкая.
— Мне Артур говорил, — осторожно начала я, — что это лишь прозвище, за которым стоит только презренное отношение к тем, кто ведёт дела с магглами, и ничего более.
Портрет вытаращился на меня и раздраженно сказал:
— Что за чушь?! Проклятие Предательства крови — это страшная штука, отнимает волшебную силу, удачу и деньги! Потомки мои безмозглые решили делишки свои поправить и разорвали помолвку со старинным, но обедневшим родом, чтобы женить наследника на богатой маггле. А род был темный, вот и проклял потомка моего. Тот на маггле жениться не смог, и вообще, по мужской части больше ничего не мог. Потому род продолжил его младший брат. Но проклятие прицепилось и тянется. Со временем в нашем крепком роду стали появляться сквибы, перестали рождаться дочери, а волшебники становились всё слабее и, несмотря на то, что были одарены, таланты не развивали, рано гибли и всегда были бедны. И, судя по тому, что муж тебе про предательство сказал, никто снятием этой пакости не удосужился?
— Я не знаю. Мне стоит позвать мужа.
Скомкано попрощавшись, я помчалась в гостиную за Артуром, насильно притащив его на чердак и оставив без присмотра мальчишек рассматривать найденную мной волшебную книгу сказок. Септим недовольно выхаживал на портрете, его конь нервно всхрапывал. Я коротко пересказала Артуру что услышала от портрета. Во время рассказа он лишь хмурился, а затем устроил предку настоящий допрос. Я стояла у мужа за плечом и не вмешивалась. Как оказалось, несколько поколений Уизли действительно говорили о некоем родовом проклятии, при этом не связывая его со статусом Предателей крови. И даже пытались снять проклятие, но никто не знал, почему не получалось. А портрет знал. И рассказал нам, ввергнув в глубокую задумчивость мужа и ошарашив меня.
Глава 5. Закон кровной мести
— Проклятие — это вам не насморк! От него вылечиться нельзя! — говорил портрет. — Оно как клещ — присасывается, так что не вырвешь. Избавиться от него хоть и трудно, но возможно. Первый метод самый затратный — нужно уничтожить весь род проклинавщего. Всех, даже внебрачных детей, сквибов и отсечённых, — он вещал уверенно, расхаживая из угла в угол холста. Размахивал руками, периодически ударяя ребром одной ладони по другой.
Артур покачал головой и произнёс:
— Этот метод нам точно не подходит. Лично я убивать никого не буду. Есть другие варианты?
Портрет поморщился. Он явно считал предложенный метод самым надёжным. Вот уж потомки-чистоплюи попались. Но подавил раздражние и продолжил:
— Можно уплатить человеческую виру, попросив главу рода, что вас проклял, отозвать проклятие.
— Что значит человеческую виру? — спросил Артур хмуро.
Септим отмахнулся, как от назойливой мошки и как ни в чем не бывало сказал:
— Отдадите кого-то из сыновей в род вашего врага и только. Лучше бы дочку, конечно, так оно вернее было бы. Но сына тоже можно.
— Зачем?!
— Как отдать?!
Воскликнули мы с Артуром практически синхронно.
— В рабство, конечно! — ответил портрет, остановившись посреди холста. — Если бы дочка была, та бы родила им волшебника, виру бы зачли, и девку вернули, а сына придётся насовсем отдать. Кровь за кровь, долг за долг.
Артур замолчал, а спустя пару минут выдал:
— Метод с душком. Натуральным предательством отдаёт, да ещё каким! Родного сына, как скот, отдать в уплату каких-то долгов?! А кто, кстати, нас проклял?
— Как?! Вы не знаете?! — предок эмоционально взмахнул руками — Малфои, конечно!
Мне эта информация не говорила ничего, а вот Артур окаменел.
— Разве у Малфоев не рождается только один ребёнок, и всегда мальчик? — спросил он напряженно.