— Чистой?
Раздался звук шагов, и Чарли, испугавшись, что его застукают, тихо сбежал вниз по ступеням, влетев в свою спальню.
Так вот оно что, от них скрывают правду! Они прокляты! Не просто так тётушка Мюриэль говорила, что Уизли — Предатели крови! А отец ничего не собирается делать! Гадкие Малфои! Он, конечно, слышал не всё, и в чём смысл проклятия, не понял, но раз за него надо кого-то из братьев отдать, то штука страшная и серьёзная! Нельзя этого просто так оставить! А взрослые?! Как можно ничего не делать?!
И он заметался по комнате. Нужно поговорить с Биллом и все тому рассказать, но потом, а сейчас нельзя, чтобы кто-то догадался, что он подслушивал. И Чарли вернулся к братьям, затеяв игру в тарелку. А потом был этот ужасный разговор с Ней! С Захватчицей! Она говорила такие гадкие вещи! И от них становилось больно в груди и обидно, она ведь всё перекрутила, всё не так! Она никто, она не имеет права быть вместо мамы и им командовать! Кто она такая?! Ещё и смеет говорить, чтобы он вёл себя как достойный сын!
И тут Чари осенило! Достойный сын, достойный… а ведь точно! Он станет достойным, избавит семью от проклятия, и тогда все поймут, что это он прав, а не Она, и папа её выгонит! Эту, эту обманщицу! Захватчицу! Подделку!
Чарли не спустился на ужин — готовился к побегу. Он собрал тёплые вещи, свой ножик, вытряс копилки — свою и Билла — и придумал план. Он сбежит, найдет Малфоя и заставит того снять проклятие! А если не получится добраться до врага, да Врага и никак иначе, потому что у настоящего Героя должен быть Враг! А он — Герой и никак иначе! Так если не получится, он найдет такую волшебницу, про которую говорил папа, магглорожденную, женится на ней, и проклятие спадёт. Как в сказке.
Чарльз лег под одеяло полностью одетым, предварительно спрятав на улице в сарае с метлой вещи. Притворился, что спит, дождался, пока заснёт братец, и тихо выбрался на улицу. Было темно и холодно. К ночи согревающие чары отца выветривались и на участок пробирался мороз. Ветер свистел и выл в ветвях деревьев. Предметы отбрасывали причудливые тени, и всё вокруг выглядело зловещим. Тихо крадучись, Чарли добрался до сарая. Там он оделся, оседлал метлу, прикрепив на ней свёрток с запасными штанами, ножиком и деньгами, и, тихо перелетев забор, выбрался за территорию Норы.
Стало резко холоднее. Древко метлы на глазах покрывалось тонким слоем льда. Ветер хлестал по лицу, и его порывы сбивали с метлы. Правильное направление держать удавалось с трудом. Чарльз решил сменить планы, долететь сначала до тётушки Мюриэль, которая жила неподалёку, и расспросить её о проклятии, и о том, где можно найти Малфоев. Тётушка не любит отца, считает его тряпкой и не парой маме, она Чарльза не выдаст. Уж кто-кто, а она должна понять, как важно героям совершать подвиги. И он полетел туда, где, по его мнению, находился дом тётки.
Лететь над замерзшими полями и садами на огоньки деревни было трудно. Холод пробирал его до костей, пальцы даже в толстых, вязанных матерью рукавицах, промерзли и онемели. Лица он уже не чувствовал. Встречный ветер вышибал слезу, и капли замерзали на ресницах и щеках. Сквозь пелену слёз огоньки казались размытыми, и он не понимал, туда ли летит. Его сильно сносило, и казалось, что дом тётки уже должен был появиться, но его всё не было.
Внезапно пошел снег, с неба летели пушистые хлопья, затрудняя видимость и осложняя полёт. Чарли принял решение долететь до деревни и приземлиться около неё, чтобы его никто не заметил, и он не нарушил Статут, о котором не раз слышал от отца. А потом уже по знакомым зданиям сориентироваться и выйти к дому тётки, которая жила на холме, и из её окон было хорошо видно торговую площадь и шпиль церкви около неё.
Он не знал, как долго уже летит. В обычную погоду до деревни было всего пятнадцать, ну, может, двадцать минут полёта, а сейчас ему казалось, что прошли часы.
Наконец, когда метель разгулялась не на шутку, он подлетел к деревеньке. С трудом приземлился, но не смог нормально слезть с метлы, варежки примёрзли, а ноги одеревенели. Он свалился в сугроб с древком в руках. Когда смог подняться на ноги, их пронзило болью, как будто тысячи маленьких иголочек одновременно впивались ему в икры. Он едва не закричал, слёзы потекли по и без того заплаканному лицу. Но Чарли был сильным и храбрым. Потому он сцепил зубы, оторвал варежки от метлы и стал растирать себе ноги. Вскоре он смог, прихрамывая, идти и очень медленно пошел в сторону площади, к церкви. Он решил выйти к зданию со шпилем и, повернувшись к нему спиной, двигаться прямо, пока не взойдёт на холм, не увидит дом тётки. Но случилось иначе. Когда он уже дошел до дверей церкви, голова у него закружилась, и он упал, ударился головой о створку и потерял сознание.