Мой народ верил, что смерть — это лишь начало пути, и нельзя отказывать Хозяйке Дорог, когда она озвучила свою волю.
— Это большая честь для меня! — поклонилась я женщине. И услышала в голове:
— Меня зовут Молли. Береги мою семью. Свою семью.
Я сделала шаг на тропинку, и она, будто сама собой, легла мне под ноги. Прошла вглубь сада, ступила на крыльцо и взялась за дверную ручку. Распахнула дверь и очнулась.
И закричала от дикой боли. Неведомая сила пыталась сломать мне рёбра и разорвать живот.
— Молли, очнулась, рыбка моя! Терпи! Ещё потуга, выйдет послед и всё, не в первый раз ведь, девочка! Ох и напугала ты меня, дорогуша!
Говорил мужчина в желтых одеждах. Ещё один страшный спазм скрутил меня, и вдруг резко стало легче.
— Ну вот, умничка! Сейчас всё заживим, выпьешь зелье, и будешь как новая!
Мужчина замахал над моим животом короткой тонкой палочкой, и боль отступила. Я скосила глаза на грудь, на которой лежал сморщенный красный младенец, измазанный кровью и какой-то слизью. И я как-то особенно остро прочувствовала, что это Мой Сын. Не знаю, были ли это моим чувством, или чувством Молли. Но я смотрела на ребёнка и не могла наглядеться. Что-то огромное и необъятное росло в груди.
— Здравствуй, Сын, — проговорила я, улыбаясь и проводя пальцем по носику новорожденного. Когда-то таким же я впервые увидела брата. А теперь у меня есть сын.
Мой сын. «Сыновья», — вдруг вспомнила я. У меня теперь шесть сыновей, и я пообещала позаботиться о них.
Вокруг суетились люди в желтых и зелёных одеждах. Мне дали выпить горького питья из тёмного фиала. Затем помогли встать и пройти в непривычно светлую комнату с несколькими кроватями. Я несла сына, завернув его в мягкую ткань. Потом кормила его на кровати. Он сосал, причмокивая. С непривычки грудь болела — словно огненные струйки неслись к соску. Но вскоре это прошло. Я знала, что молоко ещё придет, а сейчас это лишь молозиво, и его сосать ребёнку труднее. Потом станет легче.
Ребёнок морщился и покряхтывал. Затем в какой-то момент просто расслабился и отпал от соска, даже не прикрыв ротик. Я завороженно смотрела на него, и тут меня посетила тревожная мысль: где жрец? Почему до сих пор никто не провёл посвящение? Как можно раньше после рождения нужно провести ритуал!
Как представитель правящей семьи я не раз присутствовала при ритуалах и даже однажды видела, как женщина, новоиспечённая мать, проводила его сама, в отсутствии жреца. Видимо, и сейчас придется самостоятельно вводить моего мальчика в мир. Я посмотрела на сына, про себя проговорила текст ритуала и завела речитатив:
Плоть от плоти моей, кровь от крови моей,
Укусила губу, взяла пальцем капельку крови и нарисовала перевернутый полумесяц сыну на лбу.
Шесть раз на гору поднималась, шесть спусков одолела,
За тобой пришла, тебя в мир привела.
Закрыла полумесяц, образовав круг на лбу младенца.
Голос к голосу, волос к волосу, судьба к судьбе!
Вырвала волосинку и аккуратно повязала сыну на руку.
Благословляю тебя Родом отца и его отцов
Поставила точку над правым глазом.
Прошу защиты у Рода матери и всех матерей
Точка над левым.
Оставалось самое сложное — посвятить сына и принести жертву, но кому? Хотя что тут думать! Той, кто правит нами всеми, той, без которой нет жизни.
Гостья и Хозяйка, Великая Мать, прими сына моего!
Веди его, береги его, дай ему сил, дай ему удачи, пусть беда обходит стороной.
Три зимы не буду стричь волос — тебе отдам!
Коль принимаешь жертву мою, да будет так!
Поставила последнюю точку — в центре круга. И круг вспыхнул светом! Жертва принята!
Всего раз до этого я видела, как Боги принимали жертву — когда вепрь распорол брату живот на охоте. Тогда колдун призвал Силу. Брат был посвящён Абрису, Богу Войны и Мира. Его Сила требовала кровной жертвы, и я отдала свою женскую кровь. Применив право — жизнь за жизнь. Брат поправился, а ко мне больше никогда не приходили лунные крови. Жрец сказал, что чрево моё отныне пусто и не принесёт сыновей. Но брат остался жив.