— Привет, Молли! Что случилось? Что-то с мальчиком? — протянула она палочку в сторону сына, тут же бросив какое-то заклятие.
Ответил ей Артур:
— Сбежал из дому полетать на метле и очень сильно замёрз.
— Ах, это! — облегчённо выдала ведьма, внимательно следя за откликом посланного ею заклинания. — Не страшно. Сейчас я ему Бодроперцового дам и Укрепляющего. Руки-ноги мазью Летто намажем, и будет здоров!
Мы оттеснили детей от дивана, на котором лежал Чарльз. Ведьма тем временем открыла желтую сумку, которую я изначально не заметила, и достала из неё несколько фиалов и банку с густой, противной на вид субстанцией, остро пахнущей травами.
Неторопливо открутила крышку банки, зачерпнула мазь и щедро смазала руки мальчика. Затем ту же процедуру проделала со ступнями. Вытерла руки, взяла палочку и скомандовала:
— Энервейт!
Чарли пришел в себя. Не медля, ведьма влила мальчику в рот оба оставшихся зелья. Он, поморщившись, проглотил, и тут же у него из ушей повалил пар. Я смотрела на это, как на чудо. Неужели такое возможно?! Но мальчику явно становилось лучше на глазах: нездоровый румянец стал пропадать, руки принимали нормальный вид,к стопам возвращался цвет.
— Ну, вот и всё, вот и хорошо, — приговаривала ведьма, махая палочкой над головой и телом мальчика. — Теперь только покой до конца дня. Завтра уже будет бегать! Это тебе, Артур, — протянула она ему флакончик с какой-то субстанцией. — Будешь неделю поить мальчика. И никакого сладкого! — строго посмотрела она на виновника переполоха.
Затем отвела Артура в сторонку и проговорила:
— Это витаминчики, но очень горькие. Ему не повредит. Может, в следующий раз думать будет, прежде чем родителей пугать! — неодобрительно сказала она. — Неделька без сладкого и горькое зелье ему не помешают. Правда, я не сомневаюсь, что трёпку ты ему задашь и без меня! — и она задорно подмигнула.
— Трикси, не сомневайся! — ответил Артур и вспомнил: — Ты не дашь нам ту волшебную микстуру от колик? У нашего младшего живот болит, мучается сильно.
Ведьма кивнула, предложив сначала посмотреть на ребёнка. Я вызвалась её проводить. Мне не хотелось оставаться со сверлившим меня недобрым взглядом Чарли, у которого из ушей продолжал валить пар, его взволнованным и недовольным отцом, и кучей галдящих детишек. кроме того, в крови плескался адреналин от пережитого испуга, и тело требовало движения.
Трикси осмотрела кстати проснувшегося Рона, поворковала над ним. Выдала мне прозрачную бутылочку, велев капать перед каждым кормлением одну каплю на сосок или прямо в ротик малышу. Внимательно посмотрела на меня и выдала ещё одну бутылочку, сказав, что это укрепляющее с успокоительным для меня — что-то я неважно выгляжу, — и, попрощавшись, ушла в гостиную к Артуру и Чарли. Я осталась кормить малыша и успокаиваться. Вроде бы всё позади, но щупальца Тревоги так и не разжались. Я смотрела на Ронни, который сосредоточенно сосал, помогая себе маленькой ручкой, словно дожимая больше молока из груди. Чтобы успокоить его и себя, я тихонько запела:
Уходи, Тревога, на седьму Дорогу,
Забери Печаль за дальний причал,
Отведи Беду, да не пропаду….
Привычная с детства песнь-молитва успокоила расшалившиеся нервы, а умиротворяющее причмокивание окончательное вернуло мне хладнокровие. Я положила сына в кроватку, дождалась, пока он уснул, и спустилась вниз к Артуру. Диван, на котором лежал Чарли, снова обступили дети, Артур о чём-то с ним говорил, чётко и отрывисто. Билл выглядел чуть виноватым, а Перси и близнецы просто веселились, пытаясь поймать в стеклянную банку пар, всё ещё идущий из ушей брата.
Увидев меня, Артур нахмурился, встал с дивана, подошёл и сообщил:
— Чарльз вчера подслушивал наш разговор с портретом.
Он покосился на сына и продолжил:
— Смекалки, чтобы подслушать, ему хватило, а вот мозгов, чтобы сделать выводы, — нет!
Чарльз виновато потупился, при этом упрямо нахмурив брови, моментально став невероятно похожим на отца.
— Он возомнил себя великим героем-спасителем семьи! — продолжил Артур, сверля сына недобрым взглядом, —Схватил метлу и полетел ночью в метель — в гости к тётке. Забыв, что её дом находится под чарами, и попасть он туда сможет только с кем-то из нас. Что он дальше планировал делать, не знаю, но долететь — не долетел. Сбился с дороги, замёрз, едва-едва добрался до Оттери и там потерял сознание у церкви.
Я смотрела на Артура, а внутри всё переворачивалось одновременно от страха и от злости. Я боялась за маленького мальчика, который сквозь метель летел на метле пережив темноту и холод. И была на него невероятно, чудовищно зла, за безрассудство и эгоизм!