Когда я взяла часы в руки, загнав себе в палец немаленькую занозу и измазав кровью корпус часов, перевернула их и поставила на пол, очистив с помощью палочки, одна из стрелок внезапно пришла в движение. На ней проявилась надпись: «Мэри Уизли». И стрелка поменяла своё положение, указывая на поле с надписью «Дом». Часы издали красивый и звучный перезвон, на который тут же примчались дети и заворчал портрет, требуя повернуть раму, потому как ему не видно. Портрет я временно проигнорировала. Прежде чем успела что-то рассказать, Фред и Джордж уцепились за часы с двух сторон, и ещё две стрелки поползли к «Дому», приобретя надписи: «Фредерик Уизли» и «Джордж Уизли». Вслед за братьями руку на корпус часов положил Перси. И «Дом» пополнился стрелкой «Персиваль Уизли». Билл присоединил к «Дому» стрелку «Уильям Уизли», а Чарли, соответственно, «Чарльз Уизли». Теперь пустовали только две стрелки. А на месте двух свободных полей проявились надписи: «Двор» и «Квиддич». Мы стояли и смотрели на чудесные волшебные часы. Билл и Чарли тут же решили проверить, будут ли часы работать, если они выйдут во двор. И побежали. Спустя несколько минут стрелки «Уильям Уизли» и «Чарльз Уизли» переместились к полю «Двор». Остальные продолжали указывать на «Дом». Когда дети, задыхаясь, прибежали обратно все стрелки снова оказались в «Доме».
— Какая крутая штука! — воскликнул Билл. Его глаза горели. — Это ж настоящий семейный артефакт!
— Какой артефакт? Немедленно поверните раму! — возмущался портрет, которому было не видно.
Пришлось поворачивать. Портрет, кривясь, всматривался в старинные напольные часы.
— Нет, это уже после меня делали. Я такого не припомню. Хотя среди Уизли были артефакторы. Не самые талантливые, но были. Это поделка, годная лишь на то, чтобы определять местонахождение членов семьи. Но если в стране будет, например, война, или эпидемия какая, все стрелки будут указывать на «опасность».
Лично я считала, что это вовсе не поделка, ведь, по словам мужа, война есть, а стрелки указывают на «дом». Возможно, эта война не опасна для нас?
После того, как дети двадцать раз сбегали во двор и обратно, осмотрели часы со всех сторон, было принято коллективное решение установить их на кухне. Нужные чары я уже знала, но пока ни разу не поднимала таких громоздких предметов.
— Вингардиум Левиоса!
Часы слегка приподнялись над полом и, повинуясь указаниям моей палочки, плавно поплыли в сторону лестницы. Перед ступеньками заклинание пришлось отменить, обойти часы, спуститься на пролёт и снова применить заклинание. Долго удерживать их в воздухе я не могла, и пока спустилась на кухню, со лба стекал пот, а рука тряслась.
Мы с детьми установили часы в нишу напротив обеденного стола. Здесь они смотрелись так, словно были созданы для этого места. Непонятно, правда, каким образом артефакт оказался на чердаке. За обсуждением часов, обедом, дневным сном и послеобеденными играми мы и не заметили, как пришло время возвращения Артура. Он вышел из камина и был в прямом смысле сбит с ног толпой детей, спешивших первыми сообщить отцу о такой чудесной находке. Конечно, в этом хаосе отец семейства ничего понять не смог. Пришлось отгонять от него мальчишек и рассказывать о находке на ходу — дети волокли отца за руки, показывать обновку.
Возле артефакта Артур замер надолго. Внимательно рассматривал, бросал какие-то заклинания. Затем прикоснулся к часам, но ничего не произошло. Стрелка оставалась чистой. Артур начал расспрашивать меня в подробностях, как именно мы нашли часы и что делали, чтобы они заработали. Он слушал внимательно и задавал много наводящих вопросов. Затем хмыкнул, взял с кухни нож, проколол палец и мазнул по корпусу часов. На самой крупной золотой стрелке появилась надпись «Артур Уизли», и стрелка показала пометку «Дом».
— Это часы брата моего деда. Это раньше был его холостяцкий домик, а когда я женился, он достался нам. Только раньше стрелок было меньше. Я почему-то не задумывался, куда часы пропали, а они, видишь, на чердаке всё это время пылились. Ты не против, если я временно заберу их в гараж? Очень охота изучить!
Я была не против. Глаза Артура горели возбуждением, и весь он преобразился. Его движения стали порывистее, какими-то рваными. Он волновался.