— А спицы, на которых она вяжет, из чего они? Металл, дерево, кость? — спрашивает Артур, чуть прищурившись.
— Белые или желтоватые, точно не скажу. Может, кость, может, светлое дерево. Я не присматривалась.
— Если эти сны будут приходить ещё, присмотрись, это может быть важно. Весь твой сон, словно отрывок ритуала. Я пока не могу сказать ничего конкретного — поспрашиваю у Невыразимцев, они должны быть в курсе. Они вообще собирают всякую дрянь, возможно, и с подобными штуками сталкивались, — задумчиво заговорил Артур и продолжил: — У меня есть определённые идеи, но пока не совсем понимаю, как всё это связать.
Он мотнул головой и предложил:
— Давай спать?
Я согласилась.
Глава 13. Наследие предков
Нечеловечески красивая девушка рвала жгучую остролистую крапиву. Стебли были выше её роста. Руки вздувались волдырями. Стог сорванной крапивы рос. Она прерывалась лишь для того, чтобы взять сорванные стебли в охапку, занести в пещеру и разложить по полу. Затем возвращалась и рвала снова, пока волдыри на руках не разрывались, кровоточа.
Девушка сняла старые разношенные башмаки и стала ходить по крапиве босыми ногами, выминая её. Слёзы катились из прекрасных глаз, но ни звука не срывалось с уст. Прихрамывая, она вышла из пещеры и направилась к толстенному дереву. Она сломала несколько молодых ветвей старого-престарого дуба и вырезала из них две вязальные спицы.
Я видела, как день за днём молчаливая красавица вывязывает платочным узором, словно кольчужные, рубахи из крапивного волокна. Как она становится всё тоньше, под глазами её залегают тени. Иногда по ночам, в пещере, где она обитает, появляются нечеловечески-прекрасные мужчины. Их много, и они похожи, как близнецы. Один из них, юный и безбородый, роняет слёзы на её израненные руки, и раны затягиваются на глазах.
Однажды, слыша охотничий рог, красавица выходит из пещеры и видит охотников на великолепных лошадях. Один из них одет богаче остальных. Он, глумливо усмехаясь, приближается к девушке. Но тут она поднимает на него взор и смотрит с превосходством. И что-то происходит. Всадники склоняются в поклонах, а она, с поистине королевской грацией, взбирается в седло к охотнику.
И тут я проснулась. Несколько секунд приходила в себя, осознавая, что я больше не в пещере на краю света, затерявшейся среди лесов и неведомых морей. Я дома, в постели. Постепенно приходит понимание: вот как оно было на самом деле. Спасибо, Великая Мать!
Знать бы ещё, что именно мне нужно будет сделать. И зачем. Ритуал я увидела. Судя по тому, что полувейла молчит, дан обет. Скорее всего, до того момента, как братья будут расколдованы или отомщены. Вполне обычная клятва. Крапиву рвёт и топчет голыми руками и ногами — тоже часть ритуала. Непонятно, важен ли дуб, или это просто способ быстрее вывязать рубахи? Но, что меня волновало гораздо больше, зачем это всё мне? Ну, свяжу я рубаху, и на кого её надевать? На близнецов? На всю семью? Непонятно…
Сегодня я впервые проснулась раньше Артура. Он не ушёл под утро, как бывало ранее, тихонько сопел, укрывшись краем одеяла поверх клетчатой пижамы, в которой приходил спать в последнее время. Под глазами у него тёмные круги. Муж сильно выматывается на работе, да ещё все эти события…
Нам словно не хотят дать глотнуть нормальной жизни. В большой семье и без того немало проблем, один Чарли чего стоит!
Хотя в последнее время меня стал больше тревожить Билл. Он всё время что-то пишет в дневнике. Чарльз всё больше огрызается, но как-то уже не со зла, словно по привычке, из вредности. А вот Билли замкнут, весь в себе.
Артур проснулся и посмотрел на меня, я улыбнулась, и тут словно что-то случилось. Сердце вдруг затрепетало, грудь заломило от непонятной щемящей нежности к этому взлохмаченному и помятому молодому мужчине. Но задуматься над нежданными чувствами мне не дали. Из кроватки раздался требовательный плач-крик, Рон желал завтракать.
Утро пролетело, словно кто-то перелистнул страницу. Артур ускакал на работу, мальчишки, позавтракав, стали организовываться на свои важные, мальчуковые дела. И тут ко мне подошёл Билл.
— Мэри, я хотел тебя спросить. А кому ты всё время молишься? — я на миг растерялась, но потом улыбнулась и ответила:
— Великой Матери. Она — суть всего. Благодаря ей мы рождаемся и живём, у нас есть еда и питьё, нам светит солнце.
— …и мы умираем, — мрачно закончил он.
— Нет, — поправила я, — Умираем мы потому, что наш срок пришёл. Смерть — тоже богиня. Она живёт на стыке миров и ходит теневыми тропами. Лишь однажды, когда мы идём Долиною Смертной Тени, она может даровать нам новый путь, если мы в этом нуждаемся. Так верит мой народ.