Но сейчас он слушал дом. Сириус пошатнулся, в голове кружились каруселью гиппогрифы. Пришлось опереться плечом о дверной косяк. Домовик, что впустил его, старый Кричер, недовольно ворчал что-то под нос, но за матушкой идти не спешил. Может, мать таки не выжгла его с гобелена, как обещала? Хотя на это надежды мало. Дору же выжгли. Сириус вздохнул. И тут в конце коридора показалась женщина. Она была одета в длинное чёрное платье с кружевной отделкой. Волосы собраны в высокую причёску, удерживаемую такими знакомыми гребнями с гербом Блэков.
— Здравствуй, мама, — горько улыбнулся он.
Женщина не шелохнулась. Смотрела на него из-под тяжелых век фамильными голубыми глазами. На шее у неё было колье, которое Сириус ненавидел всей душой, — «Смертельная страсть». Оно состояло из десятков маленьких и больших скорпионов, жала которых были наполнены различными ядами. Блэки с детства принимали яды в малых дозах, и лишь истинная Блэк была способна носить такое украшение, не рискуя жизнью.
Мать даже дома подчёркивала своё происхождение и исключительность. Зачем он пришёл?! Чего он ожидал? Думал, что-то изменилось? Или что изменился он сам? Одурманенный алкоголем мозг отказывался напомнить ему причину внезапного желания увидеть мать. Тем временем она заговорила:
— Кричер, проводи гостя в зелёную гостиную!
Не удостоив сына и словом, она величественно развернулась и прошествовала вон из коридора.
— Сам дойду! — отмахнулся Сириус от домовика. — Я ещё помню, где в этом доме зелёная гостиная!
Он нетвёрдой походкой побрёл внутрь дома, и Сириусу казалось, что головы домовиков глумливо ухмыляются ему вслед.
Зелёную гостиную мать считала комнатой для приёма «неважных гостей», и именно этим комната всегда нравилась Сириусу. Весь дом Блэков был наполнен множеством старинных, тяжелых и тёмных вещей. Полированное дерево, кожа, тяжелые портьеры. В доме на Гриммо любая мебель, изготовленная позже пятнадцатого-шестнадцатого веков, считалась новоделом и устанавливалась лишь в помещениях для слуг, неважных гостей и вот в таких комнатах, как музыкальная гостиная и эта — зелёная. Он часто читал здесь маггловские приключенческие романы, которыми с ним щедро делилась Лили. Ему нравилось «осквернять» дом предков маггловской литературой.
Вот и сейчас ему сразу обозначили место в доме: он лишь гость, нежеланный гость. Это не помешало ему с комфортом устроиться в кресле у камина, закинуть ногу на ногу и приказать Кричеру принести ему крепкого кофе. Раз он уже притащился, стоит потратить время с пользой.
— Зачем ты пришёл? — начала мать, не размениваясь на светскости.
— Тебя не было на похоронах, — так же, без предисловий ответил Сириус.
— У меня были на то причины, — не повела и бровью мать.
— Странно, тётка Лукреция была крайне опечалена твоим отсутствием, — Сириус покрутил в руках палочку с деланной небрежностью. — Мне пришлось извиняться за твоё отсутствие, и приносить соболезнования, как от моего лица, так и от лица всех Блэков, — стал потихоньку закипать он. Сириус был поставлен в крайне неловкое положение, когда тётушка поинтересовалась, почему Вальбурга не прибыла и не прислала официальных соболезнований.
— Мог не напрягаться, — фыркнула мать презрительно. — Пруэтты поддержали не ту сторону, недальновидно с нашей стороны было бы приносить им соболезнование в гибели наших врагов.
— Врагов?! — вскипел Сириус. — А как же твои речи о семье? О том, что семья для Блэков всегда на первом месте?!
— Это в прошлом. Семья слишком часто стала предавать идеалы рода, — ответила мать скучающим, нарочито-пренебрежительным тоном. — Из вас лишь Бель да Рег что-то из себя представляют. Остальные лишь мусор, грязные отщепенцы! — в её голосе появилась желчь и пренебрежение.
Сириус вскочил, всплеснул руками, подошел к камину и опёрся на него, вглядываясь в пламя.
— Я уже и забыл, как ты любишь пороть чистокровную чушь…
— Не выражайся! — мигом загорелась Вальбурга.
— Это можешь делать только ты? — иронично переспросил Сириус, не отвлекаясь от созерцания огня. — Сидишь тут, вся в шелках и своих гадах, — показал он неопределенным жестом на её шею, — фыркаешь на всё вокруг как кошка. Кто у тебя остался, мама?! Рег? А что если на следующих похоронах мы будем сжигать его тело?!
Он повернулся и пристально посмотрел на мать, которая вся напряглась и чуть раскачивалась, напоминая кобру перед броском.
— Они носят эти свои маски и мантии, не видно лиц и тел, голоса искажены. Однажды я столкнулся с Регом в одной из стычек. Я узнал его манеру колдовать: он закрыл меня нашим семейным щитом от проклятия. Пожиратели не заметили, там, в горячке схватки, едва ли уследить за кем-то, кроме непосредственного противника, но я видел. Мама, отца уже нет, нет дяди Альфарда, от Андромеды и от меня ты отказалась сама. Вы не общаетесь ни с Уизли, ни с Пруэттами, разорвали связи с Лонгботтомами и Гампами, кто на очереди? Булстроуды? Блишвики? Просто потому, что не поддержали вашего Лорда?! Мама, когда ты собираешься остановиться?