— Не тебе об этом судить! — повысила голос мать, метая молнии из глаз. Вокруг неё заискрил воздух.
— Да срать! — Сириуса было уже не остановить. — Мерлин со мной, но неужели тебе не жалко Рега? Как же ты не понимаешь, что мы последние?! Никого после нас! Все поляжем в этой бессмысленной войне! Поляжем по обе стороны баррикад! — он всплеснул руками и стукнул кулаком в стену у камина, от чего картина с каким-то крестьянином, что мирно шел за плугом, накренилась.
— Замолчи! Не смей ругаться в моём доме! — от крика матери зазвенело стекло. Но Сириус настолько привык к её истерикам, что не обратил внимания.
— Мама, прекрати цепляться к словам! Хватит! Пойми ты, я уже потерял многих, не хочу, чтобы и Рег тоже! — горячился Сириус. Алкоголь добавлял ему уверенности в собственной правоте. — Допустим, раньше я был идиотом, всё хотел сделать вам наперекор, — он зарылся рукой в буйные кудри. — Я и сейчас… да и вы хороши…— рассмеялся он истерично и чуть лающе. И без перехода продолжил:
— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — его глаза горели отблесками фамильного безумия.
И он перекинулся. Прямо тут, у камина, не меняя позы, не задействуя палочку. Раз, и перед удивлённой аристократкой вместо беспутного сына — лохматый чёрный пёс неопределённой породы.
— Гримм… — удивлённо протянула она. Пёс в ответ завилял хвостом и приблизился к ней.
— Только попробуй обшерстить мне платье! — строго сказала леди, внимательно рассматривая удивительную собаку. В ней было что-то от черного терьера, что-то от Ньюфаундленда и даже от ирландского волкодава. Не то чтобы Вальбурга всерьёз понимала в собачьих породах и статях. Но пёс внушал. Так же, без предупреждения, он вновь обернулся её сыном. Впервые за многие годы у неё не находилось, что сказать. Анимагом стать было очень и очень непросто.
— Как давно? — только и сумела произнести она.
— С третьего курса. — ответил Сириус, пожав плечами. — Я показал тебе не затем, чтобы похвастаться. Я следил за тобой и за Регом. Оборачивался иногда, появлялся здесь и около французского поместья.
Мать хотела было разразиться очередной возмущенной тирадой, но Сириус поднял руку, призывая к молчанию.
— Ты знаешь, что у Рега есть любимая женщина?
Судя по растерянному выражению лица матери, она не знала.
— Она сквиб, — припечатал Сириус. — Её родители тоже сквибы, оба. Я наблюдал за её отцом и братом. Тот волшебник.
— Никогда, — зашипела мать, — никогда я не позволю осквернить кровь Блэков каким-то сквибовским отродьем…
— Рот закрой, — рыкнул Сириус гневно. Он чувствовал, что перешёл черту.
— Меня не волнует твоё мнение, и уже очень давно, но исковеркать жизнь брату твоими предрассудками я не дам. Он и так не хочет жениться на ней из-за тебя. Знает, что сквиба ты не примешь. А ещё из-за клейма Пожирателя. Не хочет, чтобы пострадала она или её семья. А жениться ему нужно, чтобы она получила защиту Блэков. Покушаться на жену Лорда Блэк не позволит себе никто, каким бы тёмным он ни себя не величал. Чисты всегда, а, мама?! Её кровь не менее волшебна, чем твоя или моя. И ты это знаешь не хуже меня, — он сделал паузу. Мать молчала, её ноздри гневно раздувались, а один из скорпионов на ожерелье распрямил хвост, угрожающе направив жало на Сириуса.
— Мама, это твой последний шанс получить чистокровных внуков. Подумай, я своё слово сказал.
— Щенок! — хлестнула она жгучим проклятием, и щёку Сириуса обожгло. На что он лишь ухмыльнулся. Так раньше бывало частенько. Просто он успел запамятовать, отвык.
— Кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать?! Да я сама изведу эту сквибку, не дам ей опозорить Блэков! — мать пылала гневом.
— Тогда ты останешься без ещё одного сына, — жестко и зло ответил Сириус. Он устал. Ему надоели все эти бессмысленные разговоры. Он корил себя за опрометчивое решение вернуться домой. Мордредова горячность! Кому он что хотел доказать? Он помотал головой по-собачьи. — Я зря пришёл, — он посмотрел на мать, — ничего не изменится…