Мэри нахмурилась и попыталась мотнуть головой в несогласии, но Билл её перебил:
− Всё получится, Мэри, вот увидишь! Я всё посчитал! Я уже давно молюсь Великой матери, как ты учила, а значит, как бы готовился к ритуалу. Я первенец, наследник, значит кровь Уизли и наша магия во мне самая концентрированная. Мне тоже снились сны — он посмотрел твёрдо и как-то очень по-взрослому, − и я действительно должен помочь.
Сын стоял передо мной такой напряженный и такой взрослый. Хотя, в моём родном мире он бы уже мог стать оруженосцем. Или помогать отцу с работой в кузнице, в лавке, или печь хлеб. Такие мальчики быстро становились мужчинами на моей Родине и к ним относились как ко взрослым. Билл уже в этом году поедет сам в школу и будет там жить, полагаясь только на себя. Так почему я отбираю у него право поступать по-мужски? Кроме того, я ведь уже знаю, что ритуал безопасен для сына. Я встала с ковра, на котором Рон играл и незаметно уснул, вырубившись прямо на игрушечном мишке, и обняла Билла, прижав его голову к своему плечу — он был высокий. Чуть-чуть ниже меня. Или это я была маленькой. Но Билл обнял меня в ответ крепко-крепко и пробормотал.
− Спасибо, Мэри. Мы обязательно справимся!
И я ему поверила.
С каждым днём молчать было всё труднее. Следить за детьми без магии просто невыносимо. Меня выматывали домашние дела, хотя Артур пытался брать их на себя по возможности. Он раньше приходил домой, больше внимания уделял детям и стал брать Ронни на руки, так же часто, как остальных. А я приложила все свои силы к самостоятельно взваленной на плечи миссии.
Если тебе долго больно, монотонно, выматывающе больно, в какой-то момент ты отключаешься и перестаёшь на эту боль реагировать. Мозг просто прекращает посылать импульсы. Так было и у меня. Плечи немели, наливаясь тяжестью. Ладони уже не болели, их просто жгло, словно я опустила пальцы в кипяток и сейчас волдыри лопнули, обнажив мясо. От этой боли некуда было деться. Но я знала, что это — последняя партия. Лето подходит к концу, злая и самая крепкая, самая сильная крапива — сейчас. Её нужно собрать, высушить и переработать. Мне нужно успеть до Мабона. Я перестала считать время. Жила от Литы до Лугнасада, а от него мне нужно было успеть до Мабона. Крапивное волокно звало меня к себе и я, слыша его зов, работала не покладая рук. Теперь стало легче, когда моя семья со мной. Сны изменились. Я знала, что всё делаю правильно. Мне снились взрослые близнецы. Они больше не гибли такими молодыми. А ещё мне снилось, как я сажаю на поезд маленькую рыжеволосую девочку. И ради неё я разрывала руки в кровь. Ради неё стаптывала ноги и проливала слёзы. Ради них всех.
После разговора с Артуром, словно какая-то последняя преграда рухнула. Мне ужасно хотелось заговорить, рассказать ему о том, что я оставила там. Рассказать о своей жизни, о брате, о том, сколько места в моём сердце заняли они сами. Мне не хватало разговоров с Пандорой, которая часто гостила у нас и пока говорила сама. Пандоре вообще не сильно нужен был собеседник. Она приходила поделиться изысканиями, своими изобретениями в области Чар. Читала мне книги, делилась подробностями жизни Лили и Алисы, которые не могли меня навесить из-за детей. Так я узнала в подробностях о прошедших ритуалах. Девушки, конечно, написали мне письма, но там были лишь общие благодарности. Пандора же пересказывала в лицах то, что ей рассказали молодые мамы. Я радовалась за них. У нас считали, что детей благословлённых богами ждёт интересная, хоть и нелёгкая доля. Но разве хочется мужчине прожить лёгкую жизнь? Сама Пандора, насмотревшись на Лили и Алису, решила на Мабон провести ритуал плодородия и тоже родить ребёнка.
— Хочу дочку. Такую нежную, светлую, как фея. Нашим мальчишкам нужна хотя бы одна девчонка, чтобы разбавить компанию, как ты считаешь, Мэри?
Я кивнула. Пандоре пойдёт материнство. Я почему-то легко представила её с такой же беловолосой дочуркой с голубыми глазами, как у Ксено. Нежной и воздушной. И искренне улыбнувшись, обняла подругу.
Волокна крапивы высохли, и я связала Биллу рубашку. Проблема заключалась в том, что ритуал желательно было провести на Мабон, а Билл в это время уже будет в школе. Значит, придётся рискнуть, и провести его в обычное полнолуние. До первого сентября оставалось всего две недели. Вечером мы с Артуром уложили всех детей спать, но прежде чем он отправился к себе, я поймала его за рукав и потянула за собой в гостиную. Там нас уже ждал Билл.