Иван Трофимович Козлов
Мой брат, мой враг
Часть первая
Детские игры. 1988 год
Глава 1
Верка вошла в дом и первым делом оглядела стол:
— И это все? Трудно будет жить нашему народу.
Посреди помидоров, огурцов, вяленой рыбы и горки ломтиков хлеба стояли две непочатые бутылки мутноватого самогона.
— Девки, — прикрикнула она. — Кончай курить! Господи, как в свинарник зашла! Где тарелки, где масло, где соль? Рюмки помыть надо, лук нарезать… А ты, Коленька, по такому поводу мог бы и разориться, блин. О коньяке не говорю, но хотя бы шампанское выставил.
Коленька, полулежа в старом кресле, поправил очки и опять скрестил руки на груди:
— Коньяк мы вчера выпили. А шампанского, прости, я не мог достать даже в Ростове.
— Вчера тоже надо было выпить. — Верка по-хозяйски подошла к старому резному буфету, открыла створки. — Вчера отмечали твой приезд, чем не повод? Девки, блин, я два раза мало когда и кого прошу, запомните. Могу ведь и врезать в качестве знакомства… Коленька, где вы таких откопали?
Две девочки, обе в мини, с полненькими, но стройными, загорелыми до красноты ножками, одновременно затушили сигареты и с опаской взглянули на Верку. Коленька ухмыльнулся, потом сладко потянулся и, закрыв глаза, пояснил:
— Ты не пугай их. Я и Сиротка вчера на пляже с ними познакомились, когда вы с Бильбао слиняли в неизвестном направлении. Эта вот, у которой груди большие, — Настя, которая потоньше — Вика.
— Наоборот, — сказала полногрудая девочка и первой встала из-за стола. — Вика — это я. А хозяйничать в чужом доме мне как-то не с руки. К Николаю обратилась — он молчит, не говорит, что делать.
— Коленька и так уже слов десять сказал, — улыбнулась Верка. — Это для него рекорд. Коленька, как же ты их имена перепутал, а? Себе-то какую выбрал?
— Выбирать Бильбао будет, а мне — какая останется, — не размыкая глаз, ответил он.
Верка тотчас взъярилась:
— Чего? Ты, блин, шутить шути, да меру знай! Ты лучше им сам скажи: если кто на моего Бильбао глаз положит, то я этот глаз… В общем, девки, на полном серьезе предупреждаю…
Настя тоже выпрыгнула из-за стола и тотчас пошла к двери:
— Нет, хватит! Один молчит, другая кричит. Сумасшедший дом. Не хватало еще, чтоб мне тут грозили. И все ради чего?
— А ради чего? — спросил, не меняя сонной позы, Коленька.
Настя обернулась к нему:
— Дружок же твой заливал: скучать не будете, выпьем, поболтаем… Да видела я в гробу такую болтовню! А спящих мужиков и на пляже полно. Адью!
Вторая гостья тоже потянулась было к выходу, но тут у ворот дома загрохотал мотоцикл, взревел и стих, а потом послышался истошный крик:
— Эй, кто в теремке? Приготовились к разврату! Все, кроме покоящегося в кресле Коленьки, невольно посмотрели в окно, мимо которого прошествовали с коробками в руках два парня, в одинаковых синих джинсах, голые по пояс, русоволосые… И вот они уже в комнате, выставляют на стол бутылки лимонной водки, консервы, выкладывают батоны колбасы. Парни очень похожи друг на друга, но один мускулист, смугл, а у другого можно увидеть все ребра, да и загар его, видно, обошел стороной. Худой сразу обнял за талии девочек, подвел их к столу:
— Ну-ка, милые, покажите, как колбаску нарезать умеете… Вы давно колбаски не видели? А шпроты когда-нибудь пробовали? В наше голодное время все это притащить…
Верка быстро нарезала овощи: красные и зеленые кружки красиво как бы сами собой укладывались на тарелки.
— Шпроты ладно, а водку где раздобыли? Она же только по талонам, да и то не выкупишь.
— Мы — да не достанем! — хлопнул себя по впалой груди худой, но Верка махнула рукой:
— Сиротка, блин, ты помолчи. Ты пойди без Бильбао и достань хоть чего-нибудь, хоть гвоздь ржавый. У тебя получается только за ним коробки таскать.
Сиротка не обиделся, хохотнул, попытался было схватить со стола помидор, но Верка ловко выбросила нож навстречу его руке:
— Полегче, блин! Хоть руки у тебя и выросли не из того места, какого надо, но все равно их лучше беречь. — Заметив, что Бильбао оглядывает девочек, она почти жалостно продолжила: — Сереж, скажи ему: пусть угомонится. И вообще, давайте сейчас нормально сервируем стол, сядем по-человечески, а? — Верка приблизилась к Бильбао, заглянула ему в глаза: — Сереж, у нас же не просто пьянка, а повод, так же?
Он провел ладонью от ее плеча до бедра, легонько хлопнул по широкому заду:
— Молодец, правильно рассуждаешь, подружка! Гостей наших в дело увлеки. Смотри, каких прелестниц Сиротка оторвал! А ты его вечно ругаешь! У него, оказывается, вкус есть. Красота невиданная! — Тут же заметив, как поскучнела Верка, он добавил: — Им бы еще сердце твое, да такого сердца нет ни у кого. Ты неповторима, Верунчик.