– Ой, как больно, не бей нас. Мы больше не будем!
А бабушка с еле удерживаемым смехом продолжала наказывать ремнём бедную собственную кровать. Тут у доносчицы не выдерживало сердце, она тихо стучала в дверь.
– Кого ещё там чёрт принёс, – произносила бабушка, делая серьёзное лицо и откидывая приделанный крючок на двери, – что, Мария Петровна, они ещё что-то натворили? – грозно спрашивала она соседку, пока мы старательно рыдали.
– Нет, нет, что вы. Зря я вам рассказала, подумаешь, Изабелла! Какой это виноград? Ничего пошалили ребята, всё бывает. Кто в детстве не шалил? Пойдёмте со мной.
И незаметно рисуя слюнями на щеках слёзы, мы шли в её комнату, удивляясь на то, что и она, такая строгая сейчас, когда-то в детстве, которое неужели было у неё, могла шалить? Но точно зная, что сейчас бедная старушка угостит нас или карамельными подушечками с земляничным вареньем внутри, или карамельными шариками, густо обсыпанными какао с вкусной шоколадной начинкой, которые всегда лежали на её столе в большой вазе на высокой ножке.
Но Васька мог и меня довести до слёз. Помню, он со своим отцом, мужем моей тёти, гордостью нашей семьи и двора, фронтовиком, орденоносцем, боцманом Черноморского флота, спасшего своего командира, а до этого потушив пожар на своём боевом катере «Охотник» пришли с рыбалки и принесли, помимо всякой всячины: раков, какой-то мелкой рыбёшки, огромных размеров щуку. Положив её на лавку, мы, малышня, шныряли вокруг рыбины, удивляясь её размерам. Оглушённая щука с приоткрытой пастью, казалось, угрожающе смотрела на нас. И тут Васька, недолго думая, предложил мне потрогать её острые зубы, что я незамедлительно сделал. Видно, щука была не сильно оглушена, поэтому она просто прикрыла свою пасть без нажима. Но тёте ещё долго пришлось ножом открывать её пасть, похожую на наждак, чтобы освободить мой палец и успокаивать мой ор, а потом ещё долго гоняться по двору за сыном с полотенцем в руках. Зато от Васьки я получил одобрение.
– Молодец, – сказал, он, получив оплеуху от матери, – не сдрефил.
В следующий раз я нечаянно выдал его, но тогда, если честно, мне не очень было жалко его красных ушей. Потому что он тогда подставил и меня. Да ещё как! А дело было так.
Бабушка почему-то запретила мне бегать с ребятами во главе с братом на Левый берег. Страшнее запрета не придумать. Но Ваське раньше удавалось обойти все бабушкины «нельзя». А главное, когда у него возникало это желание, он нарушал её запреты. Но в этот раз на мою просьбу ослушаться бабушку, он решил схитрить со мной.
– А ты подлижись к бабушке, она тебя и отпустит с нами.
Подлизываться я не любил. Но брат меня успокоил.
– Кто прошлый раз на тихую слопал бабушкино розовое варенье? Ты же знаешь, как она его любит?
Ещё бы! Я сам обожал, когда Бабушка отрезала большой ломоть свежего хлеба, обязательно большую горбушку круглого белого хлеба и сверху ложкой поливала розовый ароматный сироп. Поэтому и нужна была желательно хрустящая горбушка, чтобы сироп не вытекал из сочного мякиша, а сверху укладывала нежные сладкие лепестки чайной розы. Это не то, что нынешние химические лакомства для детей, лишённые всякого настоящего вкуса и аромата.
– Так вот, – продолжал Васька, – полезь в розарий через наш лаз и нарви роз. Принеси бабушке, она очень обрадуется. Варенье сварит. Давай, действуй, только никому не говори, а я тебя с пацанами здесь во дворе подожду.
Надо сказать, что розарий находился совсем рядом с нашей улицей. Надо только перебежать широкую площадь. Это не сложно. Троллейбусы и трамваи в нашем детстве ходили так, что быстрее можно было дойти до нужного места. Дождаться этот вид транспорта было почти невозможно. Поэтому для меня перебежать площадь было совсем не страшно, пару пустяков. А там, в скверике у театра «Юного зрителя» стоял забор, отгораживающий территорию театра от розария. А какой забор без тайного лаза? Розарий охраняли. Два сторожа мне были хорошо известны. Один хромой дед татарин, который любил вечерами пострелять из вверенного ему ружья, а другим сторожем была приятельница нашей бабушки тётя Аня, которая любила со всеми, кто к ней заглядывал в сторожку во время её дежурства, «гонять чаи» с вареньем из роз, наверняка из этого же розария.
Оставив Ваську с ребятами во дворе, я кинулся по месту назначения. А надо сказать, что варенье варили из чайных роз. Был такой сорт прекрасных цветов. А они имели сплошь покрытый шипами ствол. Кусты чайной розы напоминали ёжика в розах. Сажались они рядками. Задача была такая. Надо было лечь на спину между рядами и обрывать головки роз, складывая их на пузе в надетую майку. Я видел как-то как так делал Васька. Я лёг на землю и, отталкиваясь ногами, пробрался подальше от основной дорожки. Но вскоре понял, что мало того, что я извалялся весь в земле, а розы недавно поливали, так я ещё просто не дотягиваюсь рукой до бутонов. Я присел на корточки. Скоро я был весь исцарапан шипами с ног до головы, но бутонов с головками прекрасных роз набил полную майку.