Ветер бил по щекам, трепал волосы, выбившиеся из-под капюшона. И природа целиком будто противилась тому, что могло произойти, не успей сюда прибежать Артур Валерьевич.
– Чего устроили? – его громкий голос разорвал наставшую на миг тишину. – Решили организовать флешмоб и все разом встать на учет? Родителей предупредили? – гаркнул он.
– Лютый какой. Откуда он вообще здесь взялся? – перешептывались фифы из параллельного, мимо которых я прошла, желая отыскать Клокову и Маркову.
– Испортил только все, – фыркали эти куклы.
– Катька, – Нинка увидела меня в толпе, дернула за рукав. – Он – мой герой, – вздохнула она, обнимая меня за плечи. – Какой мужчина!
– Опять начинается, – пропела рядом Рита. – Ты где была так долго?
– Я же говорила. Там очередь.
– Ага… Ну, ладно. Все равно ничего, считай, не пропустила.
– Где Клим? – взволнованно произнесла я, не зная, куда смотреть.
– Тут где-то. Он пришел, – шепнула мне Нинка. – Ежов в ярости. Ты прикинь, мало того, что отхватил днем. Так и реванш не вышел.
– А ты и рада! – хмыкнула Ритка.
– Конечно. Кто-то должен был поставить его на место.
– Только он теперь вообще не отстанет от Мохова, – не осталась в стороне Эля.
– Может, обойдется? – спросила я, не понимая до конца, на что рассчитывать.
Сама же в принципе знала ответ. Не обойдется.
Егор не прощал такого никому. Он не привык проигрывать, не принимал вторые места. Он – король школы и никому не мог позволить сделать из него неудачника. А все к этому шло. И становилось жутко от мысли, на что способен еще этот избалованный засранец.
– Нет, Катька, – цокнула Маркова языком, произнеся со знанием дела: – Помните Клещова? И где он сейчас?
– На домашнем, – в один голос отрапортовали мы.
– Точно, а причина всем известна: он пошел против Ежова и его банды.
– Да уж… Лучше на домашнем, чем в могиле, – протянула Нинка.
– Или в колонии, – добавила Эля.
– Ой, девочки, что будет-то! – стараясь победить страх, выдала я.
– Новый день покажет. Лишь бы физруку не припомнили, – сказала Нина, а мне стало дурно.
Сама толком не понимала, что в ее словах мне не нравилось, но ясно было, лишь одно: ящик Пандоры был открыт уже и просто так миром это все вряд ли могло завершиться.
Глава 8
Мы еще час топтались на улице, а потом долго мусолили эту тему, пока не добрели до моего дома. Я совсем забыла в этой суматохе, что нужно возвращаться.
В окнах спальни отца и Нади уже не горел свет, но это ничего не значило.
Он мог не спать, дожидаться, чтобы потом провести воспитательную беседу.
Сердце снова забилось очень часто, колени задрожали и, вцепившись в локоть Эли, я замедлила шаг.
– Может, ко мне? – спросила она заботливо. – А утром придумаем что-нибудь.
– Что? Как она в школу пойдет без учебников и формы? – вмешалась Ритка, чьей идеей, между прочим, и был мой побег.
– Прогуляет, – пожала Эля плечами.
– Не выйдет, – закутавшись в шарф, произнесла Нина.
– Слушай, Орехова, да тут фигня. Всего-то надо взобраться на козырек подъезда, а там до подоконника чуть.
– Она, по-твоему, Тарзан, что ли? – предложение Ритки явно было не по нутру Клоковой. – Ох, Катька, – продолжила стонать Нина, явно сочувствуя мне, но вместе с тем раздражая Маркову. – Что же теперь будет?!
– Хватит нагнетать, – шикнула Ритка на нее. – Ты постоянно неприятности притягиваешь.
– А ты втягиваешь в них других, – не унимались девчонки. – Лупить-то не тебя будут, а Катьку.
– Скажешь ведь. У нее отец не тиран, вообще-то, – пробуя на прочность лавку в подъезде, заворчала Ритка.
Я молчала, не зная, что сказать.
Усталость навалилась такая, что хотелось лечь и заснуть. Но я не жалела о поступке. И что сбежала, и что получилось предотвратить гнусное избиение Клима.
Если бы не пошла… что было бы? Наверняка сделали бы из Мохова отбивную и никто не заступился бы!