Девчонки бы не рискнули, хотя и любили совать носы в чужие дела. Парни вряд ли решились перейти дорогу Ежову, зная, каким авторитетом он пользовался у других.
Перед ним робели все. И старшеклассники, и мелкие. Девчонки лишь завороженно открывали рты, видя его рядом. Едва ниц не падали. Я не понимала такого обожания, почему из него делали идола?! И противно было видеть подобный фанатизм.
Егор был слишком самоуверен, и я тайно надеялась, что найдется тот, кто приземлит его. Но пока смельчака не было.
Горечь, словно черный дым, заполняла душу от этой мысли. Иногда я просто считала дни в календаре, когда прозвенит последний звонок, мы выпустимся, вырвемся из своих клеток и уже не придется видеть подобные омерзительные картины изо дня в день.
Пока я размышляла, Ритка успела взобраться по выступам почти на крышу подъезда. Повисла на козырьке, а потом спрыгнула ловко в сугроб под наши недоуменные взгляды.
– Погляди-ка на нее… – хмыкнула Нина, – только на физре строит неумеху из себя. Специально, – прошипела она.
– Кобра, – отмахнулась Маркова.
– Попробуй, Кать, может, получится, – подтолкнула меня легонько Эля, рассчитывая, что я смогу все повторить не хуже Ритки.
Мне тоже хотелось в это верить, но страх останавливал. Руки будто не слушались, еще и ветер поднялся вновь, ударяя по лицу. Глаза слезились от холода, а пальцы немели, но я должна была это сделать. У меня не было иного выхода.
– Только не сломай ничего себе, – вдогонку бросила Нина.
– Типун тебе на язык, Клокова, – заворчали девчонки.
Кое-как преодолев первую часть пути, я выдохнула.
К счастью, додумалась подложить книжки и створки окна до конца не захлопнулись. Лишь бы дотянуться и не сорваться.
Подруги с замиранием сердца наблюдали за моими тщетными попытками достать до железного края. Я и сама в какой-то миг уже перестала верить, но все же, рискнув, смогла… В последний момент собрала волю в кулак, сосредоточилась и схватилась за подоконник.
Девчонки на всякий случай встали под окном, утопая в сугробе.
– Давай, Орехова, ты сможешь! – группа поддержки подбадривала, пока я висела кулем на карнизе.
Но не зря Артур говорил, что руки крепкие у меня, несмотря на внешность задохлика.
Смогла… Справилась. Сама не поверила сначала.
Очутившись на подоконнике, оглянулась, помахав подружкам рукой. Сердце готово было проломить ребра, кажется. Так громко стучало, что, казалось, его слышат во всей округе.
– Молодец, Катька, Валерьевич тобой гордился бы. Расскажем ему, пусть пятак ставит сразу за год, – доносилось до меня многоголосье.
Я улыбнулась, пытаясь успокоить нервы. Утопала в темноте комнаты, не торопясь включать свет.
Надо было отдышаться.
Расстегнула ворот, чувствуя, как ткань футболки прилипла к спине. Да уж… натерпелась я за сегодня!
Рука потянулась к выключателю настольной лампы.
Комната озарилась светом и на мгновение, ощутив чужое присутствие, я вздрогнула. Воздуха перестало хватать.
Ужас накрыл меня с головой, и я не спешила оборачиваться, лишь видела тень на стене… Не свою. Чужую.
– Я так понимаю, это будет нашим секретом? – женский голос проникал в каждую клетку, вызывая желание содрать кожу. – Он тебе будет дорого стоить, маленькая дрянь.
Глава 9
С того момента, как Надя посчитала, что я попала в ее коварные сети, мне нигде не было покоя и места. Домой не торопилась после уроков, стараясь находить лишний предлог, чтобы задержаться в школе.
А приходя, быстрее хотелось закрыться в своей комнате, чтобы не видеть ее и не слышать. При отце она вела себя сдержанно, как и прежде. Мило улыбалась, ворковала, даже вставала на мою сторону, если папа начинал повышать тон. Но стоило нам остаться один на один, как у меня мурашки бежали по коже от напряжения. Я каждой клеткой чувствовала на себе ее паучий взгляд. И такая горечь накатывала, что слезы едва не наворачивались, но я терпела, ощущая это давящее одиночество. Оно, будто бетонная плита висела над головой, и не было минуты, чтобы я искренне улыбалась с тех пор в доме отца.