Ох, борьба разгоралась, похоже, не на жизнь, а на смерть. Вот что значит дефицит мужчин в школе. Благо трудовик имелся, а то бы девчонки давно оттаскали бы друг друга за волосы.
– Интересно, Клима отчислят, – сдавшись, Элька приземлилась рядом со мной на лавку.
– Вряд ли, – вмешалась Рита, завязывая туже кроссовки. – У него хоть предков нет, но департамент не позволит. Директриса тамошних боится, как огня.
– Откуда информация? – кивнула я, на самом деле тоже не очень желая, чтобы Клим ушел.
Новенький хоть и был нелюдим и диковат словно, но не нарывался до сегодняшнего дня. Хотя Ежов и его приятели делали все, чтобы вывести того. Подкалывали, бросали вслед гнусности, даже кличку дали – Подкидыш.
Те, кто попроще пытались вмешаться, но запала их хватило на пару раз, после чего им посоветовали прижать хвосты. Трусы!
Правда, могу ли я винить парней, ведь силы были неравны.
– Слышала, как батя с мачехой за ужином обсуждали на днях, – выпятив грудь вперед, улыбнулась Рита Мухину, что прошел неспешно мимо нас. – Неделю у них доживу и снова к матери. Скучно. Вот думаю, может перебраться к отцу на какое-то время.
– Ну ты и зараза! – сквозь зубы прорычала Нина. – Не порть отцу медовый месяц.
– Какой там месяц. У мелкого ветрянка. Все равно никуда не полетели.
– Маркова, после уроков жду здесь, – внезапно услышали мы от Артура и тут же покосились на Нинку.
Клокова побелела, сравнявшись по цвету с больничной стеной. Я даже испугалась, что Нина в обморок плюхнется, но она держалась. Гордо так. Независимо. Хватило ее до конца урока, а потом в раздевалке случилось того, чего мы с Элькой так боялись.
– Толстуха его приворожила, – вопила Нинка, вцепившись в косы Марковой.
Тянула с таким азартом, что думали, скальп снимет. Одноклассницы под улюлюканье обступили девчонок, забыв, что следовало бы поторопиться на следующий урок.
– С ума сошла, вобла сушеная! – кричала Маркова, отбиваясь от Клоковой кроссовками.
– Девчонки, прекратите, – попробовала я вмешаться, но меня и слушать не желали.
– Зови Чернова, – шикнула Эля, коснувшись моего плеча.
– Уверена? – переспросила я, сомневаясь, что это правильное решение.
– Точно. Зови.
Недолго думая, я выскочила из раздевалки, ничего не видя перед собой. Надо было спешить, пока девчонки в порыве ревности не переломали друг другу что-то.
До коморки физрука было метров десять, но преодолеть их быстро у меня не получилось.
Горячая ладонь перехватила мое запястье. И я, едва не влетев в стену, резко дернулась, понимая, что двинуться дальше не могу.
От испуга завертела головой, чувствуя, как произошел выброс адреналина, но пока не осознавая, что следовало быть внимательней.
– Куда торопишься, Орехова? – холодок пробежал по спине от знакомого голоса.
Глаза цвета растопленного шоколада впились в меня с такой жадностью, что дыхание перехватило.
– Отпусти, – дернулась я, рассчитывая на адекватность Егора.
Но он и это понятие порой были несовместимы.
– А если нет? – усмехнулся он ехидно.
– Мне некогда, – визг из женской раздевалки, кажется, доходил и до сюда. И девчонки мне были важнее, чем скользкие взгляды этого наглеца.
– Да неужели! – цокнул он языком, притягивая меня к себе сильнее.
Терпкий запах туалетной воды и пота ударил в нос. Кровь начинала закипать от близости с Егором, и я кончиками пальцев ощущала этот дискомфорт. В голове билось лишь одно: бежать!
– Отпусти, Ежов, – упираясь ладошками в его плечи, попыталась я вырваться.
– Отпущу! – подмигнул он. – Если поцелуешь, Орехова, героя!
Глава 3
«Какой ты к черту герой?!»
Заявила бы Нинка, смотря прямо в глаза Егору, а у меня смелости не хватало.
Зато неуверенности вдоволь и липкого страха, что выступал потом на спине, скатываясь бусинами по позвоночнику. И темный взгляд Ежова выбивал со свистом воздух из легких.
Казалось, что прошло минут десять, хотя на деле наверняка одна или две.