– И вместе погорели, – весело прибавил Свербеев. – А ведь поначалу все так замечательно шло. Мухлевали понемногу, так ведь не по-крупному ж, как иные! И надо же было случиться, что в один злополучный день к нам подсел этот господин… К счастью, он оказался знакомым твоего отца и дело не получило огласки.
– Да. Но ведь это тебе все как с гуся вода, а мне – новая нахлобучка и угроза лишения наследства! – Новосельский невольно поежился. – А тут еще папенька прознал, что я пользуюсь милостями его любовницы, так совсем на стену полез.
– Но ты и впрямь был серьезно виноват, – заметил Свербеев. – Неужели нельзя было другую любовницу завести, а не зариться на папенькин предмет нежной страсти?
– Попробуй заведи, ежели у тебя денег нету, – возразил Новосельский. – Куртизанкам ведь щедро платить надобно. А тут – папенька платил, а я пользовался. Нет, ну, ей-богу, грех было не воспользоваться, когда само в руки шло! Куртизанки – они ведь тоже живые женщины, им хочется любви с молодыми красавцами, а не с дряхлыми стариками. А со мной Надин было проще крутить роман, чем с кем-то другим, потому что я знал распорядок папеньки и мог приезжать к ней, когда он был занят. Но нашелся ж какой-то мерзавец, заметил, как я к ней езжу, да и донес старику!
– Ужас, Роман, ужас! – возбужденно хихикал Свербеев. – Воображаю, в какое негодование повергся Данила Петрович. Небось, эта самая Надин его еще и за нос водила, и получал он от нее только одни огрызки!
– Да уж ясное дело, – хмыкнул Новосельский. – А я ей еще и подсказывал, как найти подход к старичку, чтобы и деньжат вытянуть, и милостей поменьше давать. Нехорошо это было, конечно, что тут говорить! Но… молодость, ветреность, беспечность! – Он философски развел руками. – К счастью, все благополучно закончилось. Не считая того, что старик навязал мне вместе с наследством женитьбу, надеясь, что в семейной жизни я остепенюсь. Впрочем, Бог милостив, прибрал мою Наталью Семеновну раньше, чем она успела выпить с меня много кровушки.
– И тогда ты снова вернулся к проделкам молодости, – с усмешкой заметил Свербеев. – Из-за которых и истаяло твое состояние… А впрочем, к чему сокрушаться? Молодость у человека одна, и надобно прожить ее так, чтобы на старости было, что вспоминать.
– Все верно, дружище, – кивнул Новосельский. – Да только и в старости тоже хочется по-человечески жить. Ну да надеюсь, еще поживем, если фортуна будет на нашей стороне.
– Будет, куда она денется! – убежденно произнес Свербеев. – Ты ведь, Роман, всегда был любимцем фортуны, так с чего бы ей вздумалось тебе сейчас изменять?
Роман Данилович снова озабоченно нахмурился и заходил по комнате.
– Да, надеюсь… Только бы Александра не оказалась такой же набитой дурой, как ее мать! А впрочем, говорят же, что дети обычно идут характером не в родителей, а в дедов и бабок. Так что, mon cher Василий, будем уповать.
– Как говорят в народе, бог не выдаст – свинья не съест! – оптимистично прибавил Свербеев, и приятели в приподнятом настроении направились в столовую обедать.
Глава 5
Когда карета Бахметьевых подъехала к зданию Дворянского собрания, бал еще не начался, хотя вдоль улицы теснилось больше полсотни экипажей.
– Вовремя приехали, – Любовь Даниловна многозначительно посмотрела на дочь. – Раз танцы не начинают, Сурина, надо полагать, еще нет. Признаться, мне бы не хотелось входить в зал под пристальным взглядом этого ужасного человека!
Александра вздохнула и с усмешкой покачала головой.
– Мама, я тебя умоляю! Можно подумать, что все мысли Сурина только о нас с тобой, и его главная забота – ждать нашего появления на балу. К тому же, он может нас просто не узнать. Когда он покинул Дубровицы, мне было одиннадцать лет, да и ты изменилась за прошедшие годы.
– Не так уж я изменилась, чтобы Сурин не смог узнать меня, – надулась Любовь Даниловна. – И даже, если такое случится, ему кто-нибудь непременно на меня укажет. Но давай поторопимся, не хватало еще столкнуться с ним дверях!
– Да, это было бы весьма забавно, – усмехнулась девушка.
Войдя в вестибюль, Александра сбросила атласную бальную накидку на руки подбежавшему лакею и оглядела себя в настенное зеркало. Она с трудом сдержала довольную улыбку, заметив, как двое незнакомых мужчин застыли поодаль от нее в немом и, судя по всему, неподдельном восхищении. И в самом деле, сегодня она выглядела настолько хорошо, насколько это вообще было возможно. Белое шелковое платье с пышным турнюром, украшенное сиреневыми цветами с небольшими зелеными листочками, идеально шло к ее внешности, как и замысловатая прическа с завитой челкой, из локонов, собранных на макушке и каскадом ниспадавших на спину. Прическу украшали такие же цветы, как были на платье, а вокруг шеи Александры обвивалась тонкая нитка жемчуга.