– Да, моя милая, – вздохнула Софья Аркадьевна. Она уже остыла и обрела способность рассуждать практично. – Пущай приезжает… Бог с ним! Может, как говорится в пословице, с паршивой овцы хоть шерсти клок…
– Прекрасно, – улыбнулась Александра. – Значит, на том и порешим. Мама, ступай писать письмо! Если закончишь за вечер, отправим его прямо с завтрашней почтой, чтобы поскорее дошло.
– Да уж, тянуть ни к чему, коли решение принято, – кивнула Софья Аркадьевна. – Ступай, Люба, пиши этому пройдохе.
Любовь Даниловна посмотрела на нее с вызовом:
– Пройдоха он или нет, но, если он даст Александре приданое, это будет чудесно. Это спасет будущее нашей девочки, позволит ей вырваться из провинциальной глуши в большой мир! И она, наконец, сможет найти достойного жениха, которого не нашла здесь. Это, по-вашему, плохо?
– Кто ж спорит, что это было бы хорошо, – усмехнулась Софья Аркадьевна. – Мне просто обидно и горько, что приходится связываться с непорядочными людьми. А ведь он непорядочен, этот Новосельский, с какой стороны ни глянь! Мало ли что отец взбрыкнул, лишил дочку наследства под горячую руку. Разве это повод рвать отношения с сестрой и не выделять ей приданого? Деньги дороже сестры оказались… И вот, приходится с этакими людьми общаться, в гости их приглашать. Дожили!
– Ничего, бабушка, – успокаивающе сказала Александра. – Он нам все-таки родственник, причем, очень близкий, и мы должны быть к нему снисходительны. И я верю, что его намерения благородны, что он, правда, хочет нам помочь!
– Я тоже! – подхватила Любовь Даниловна. – Да и какие у него еще могут быть намерения? Ведь ты – его единственная племянница, а он уже в преклонных летах, свои детки навряд ли появятся, раз не появились до сих пор. А под старость многие люди становятся сентиментальны.
– Все так, – кивнула Софья Аркадьевна. – Но давайте уже разойдемся: мочи нет больше слышать про Новосельского.
Другую важную новость они в этот вечер не обсуждали: о ней и так говорилось больше, нежели она того стоила.
Глава 2
Александра спала тревожно и проснулась рано. Мысли о том, что в ее судьбе могут произойти серьезные перемены, ужасно волновали девушку и лишали спокойного сна.
Нельзя сказать, чтобы Александра чувствовала себя несчастной. Но в последние годы ее жизнь уподобилась стоячему озеру, в котором перестали бить родники. Проще говоря, становилось все скучней и тоскливей. А хотелось интересных событий, веселых приключений, путешествий – одним словом, насыщенной жизни, полной впечатлений. Но впечатлений было взять неоткуда, сидя на одном месте, а на путешествия, увы, не имелось средств.
Выпив чашечку кофе, Александра велела седлать лошадь и облачилась в костюм для верховой езды – розово-вишневую амазонку с белым воротничком и небольшую черную шляпку с вишневыми лентами и развевающейся по спине вуалью. Наряд очень шел к ее внешности – ореховым глазам, светлой коже и пепельно-русым волосам с легким пшеничным отливом. Глянув на себя в зеркало, Александра приветливо улыбнулась своему отражению. Нет, она совсем не выглядит на свои двадцать три года – тот возраст, когда многие девушки начинают утрачивать свежесть только что распустившихся цветов. Двадцать, не больше. А если прогнать с лица выражение невеселой задумчивости, ставшее для нее привычным за последнее время, то ей можно дать и того меньше.
Впрочем, какая разница, сколько тебе лет, если у тебя есть деньги и ты можешь жить в свое удовольствие! Подумав об этом, Александра мечтательно улыбнулась, а затем нахмурилась. Неужели бабушка и впрямь хотела оставить дядюшкино письмо без ответа? Хороший он человек или нет, но ведь это единственный шанс ее внучки выбраться из провинции и зажить той жизнью, о которой она так страстно мечтала в глубине души. Той нормальной жизнью состоятельных дворян, которую вела их семья несколько лет назад, при крепостном праве и даже еще в первые годы после его отмены.
Проезжая по усадебному парку, Александра невольно обращала внимание на следы запустения, которые раньше старалась не замечать, дабы не травить душу. Какие роскошные цветники были разбиты перед парадным фасадом особняка во времена ее детства! А теперь – всего лишь три жалкие клумбы. А вот на этом месте, возле самого озера, некогда стоял красивый павильон с колоннами, выкрашенный в нежно-голубой цвет. Нет его теперь: он был деревянным, сгнил от времени, и его пришлось разобрать, а нового не построили за отсутствием средств. А большая кирпичная оранжерея сохранилась, но какой у нее непрезентабельный вид! Краска облупилась со стен, даже не поймешь, каким был изначальный цвет постройки, то ли розовым, то ли желтым.