– Развеселить? – Александра вскинула на него пылающий взгляд. – Ну, знаете ли… Да у меня просто слов нет!
Она, наконец, достигла широкой тропинки и сердито потопала ногами, отряхивая с розовых атласных туфелек землю.
– И шутки у вас плебейские, – прибавила она, снова взглянув на Сурина и стараясь вложить в свой взгляд как можно больше презрения.
Сурин рассмеялся, затем поднял с травы зонтик и вернулся к девушке.
– Дорогая, я прекрасно понимаю ваше негодование, – заговорил он, когда они двинулись в направлении дома. – Но, однако же, согласитесь, что мои усилия не пропали даром, и благая цель в конечном итоге оказалась достигнута. Вы больше не грустите и не ощущаете себя несчастной, как несколько минут назад.
– Зато я ощущаю себя оскорбленной, – буркнула она, не поворачивая к нему головы.
– И совершенно напрасно, – спокойно возразил он. – Потому что никакого оскорбления с моей стороны не было. Ну, подумаешь, разыграл вас немножко – вот велика беда! И потом, лучше уж на кого-то злиться, чем грустить и предаваться жалости к себе.
Александра остановилась и посмотрела на него с подозрением.
– Признайтесь: вы решили вывести меня из терпения? Иначе не знаю, зачем вы продолжаете говорить мне обидные слова!
– Но что же в моих словах обидного? – обезоруживающе улыбнулся он. – Я, право, не понимаю…
– Значит, вы просто толстокожий и бестактный человек, – высокомерно произнесла Саша.
Сурин добродушно рассмеялся.
– Ну, должны же у меня быть какие-то недостатки, а не одни лишь достоинства. Кстати, если я и впрямь толстокожий, может, вы великодушно простите мои оплошности? Нельзя же, в самом деле, сердиться на дурака, который не виноват, что природа не создала его умным!
Последнюю фразу он произнес с такой интонацией, что Александра не выдержала и рассмеялась. Правда, она тут же взяла себя в руки и снова приняла строгий вид.
– Хорошо, – сказала она. – Я прощаю вас. Но только, если вы пообещаете впредь не вытворять со мною подобных шуток и следить за своими словами.
– За шутки могу поручиться, а вот за слова – нет. Обещаю лишь, что постараюсь за ними следить.
Александра усмехнулась и взглянула на него с любопытством.
– Почему же вы не можете пообещать этого наверняка? Вы совсем не привыкли следить за своими словами?
– Да, – кивнул Сурин. – Но, посудите сами, моя ли в том вина? Когда тебя никто не одергивает, а, напротив, одобряет любое твое высказывание, трудно не разучиться держать себя в узде. Подобострастие, как известно, всегда действует на человека разлагающе.
– Подобострастие? – изумленно переспросила девушка. – То есть вы замечаете, когда люди перед вами заискивают? Но тогда почему же… почему же вы не запрещаете им вести себя так?! Разве вам не бывает противно?
– Да, бывает, – бесстрастно ответил он. – Но только в последнее время. А раньше мне это нравилось: тешил, так сказать, ущемленное самолюбие бывшего холопа.
– Невероятно! Я сражена наповал вашим откровением!
– Но я всего лишь честно ответил на ваш вопрос, – с улыбкой заметил он. – Стоит ли задавать вопросы, если не ждешь на них искренних ответов?
Александра вспыхнула и смущенно опустила глаза.
– Да, надо признать, мой вопрос был ужасно бестактным…
– Пустяки, – возразил Сурин. – В конце концов, почему нельзя прямо спросить о том, о чем хочется? И потом, ведь наша цель – получше узнать друг друга, так к чему притворяться?
– Но… но у меня вовсе нет цели узнать вас получше! – растерянно возразила Александра. – С чего вы такое взяли, и… зачем это мне?!
Вместо ответа он вдруг нежно обнял ее и поцеловал в щеку. На пару секунд прижался губами к мягким завиткам у виска. И, прежде чем взволнованная Александра опомнилась, отпустил ее.
– Зачем это вам? – переспросил он. – Да затем, что я нравлюсь вам не меньше, чем вы мне. Перестаньте обманывать себя, и вы все поймете.
– Боже, да вы просто с ума сошли! – Александра нервозно рассмеялась. – Как вы смеете?! Я, кажется, не давала вам повода… – она замолчала, чувствуя себя в полном замешательстве и не зная, что делать и говорить.
Сурин шумно вздохнул, поглядывая на нее с беспокойством. Потом вытащил из кармана свой золотой портсигар и, достав папиросу, закурил.
– Пять дней назад, когда мы встретились первый раз, мы не знали, с кем имеем дело. Вы были для меня незнакомкой, а я для вас – незнакомцем. Потом, я, конечно, понял, что вы – Александра Бахметьева, но это было {потом}. А сначала я этого не знал и не был предубежден против вас. Так же, как и вы не были предубеждены против меня. И случилось так, что нас сразу потянуло друг к другу…
– Это неправда, вы преувеличиваете! – горячо возразила Александра. – Во всяком случае, меня вовсе не потянуло к вам. Я всего лишь была преисполнена чувством благодарности!