А вот во взрослом возрасте мне предстоит серьёзный разговор. Почему нет папы, а в документах — ненастоящее отчество.
Но это был лучший выход. Очень непродуманный, но лучший. И сегодня я убеждаюсь в этом.
Юра спокойно отреагировал на новость, что брак мне нужен с одной целью. Использовать лазейку в законе.
Я вышла замуж. Я была родившей замужней девушкой, размахивающей свидетельством о браке.
Присутствие Юры и его знакомств помогло всё оформить правильно.
Закон «300 дней» обязывает записывать отцом бывшего мужа. Или вносят нынешнего мужа, тоже по закону. Нынешний — победил.
Вот так Юра и попал в графу «отец» в свидетельстве о рождении.
Лишив Дубинина любых прав. И доказательств, что он настоящий отец.
Глава 10
Я не знаю, что мне делать.
Смотрю на играющего Кирюшу, а в голове — пустота. Ни одной подсказки, как вести себя дальше.
Признаюсь себе в своей же слабости. Дубинин искусно выводит меня на эмоции. С ним тяжело находиться рядом.
Но когда дело касается сына… Я теряю последние крупицы самообладания. В разозлённую волчицу превращаюсь, готовясь рвать за своё дитя.
Это, конечно, сильно подставляет. Может натолкнуть Савву на ненужные размышления.
Вся моя защита строится на том, что бывший муж не станет копать. Не пойдёт в суд, требуя ДНК. Иначе…
Я проиграю.
Нужно брать себя в руки.
И создавать легенду ещё крепче, чем была до этого.
Всю ночь я не сплю. Проверяю Кирюшу, не расцарапал ли он себе губу. Долго стою у открытого окна, придумывая план. И запасной. И запасной к запасному…
— Мы к ба?! — сын радуется, когда утром сообщаю ему это.
— Да, — я помогаю собраться. — Отдохнёшь сегодня у бабушки.
Кирюша пытается сделать вид, что это сюрприз. Хотя весь вечер об этом говорил. Не хотел в садик, выпячивал пострадавшую губу.
Я не иду на уступки, себя спасаю. Мне будет спокойнее, если сегодня сын проведёт день с мамой. Не буду отвлекаться.
А спокойствие мне нужно. Даже валерьянку пью перед тем, как зайти в ресторан. Дубинин снова встречу тут назначил.
Я могла бы спокойно работать дистанционно. Никаких сложностей, моё присутствие не нужно. Но…
Но хозяин барин, а Савва явно хочет меня довести. Почему-то. За что-то. Довести до исступления, чтобы я не смогла дальше врать.
А не получится, милый.
Сегодня я готова.
— Доброе утро, Савелий Вениаминович, — сдержанно здороваюсь, усаживаясь напротив. Достаю документы из сумки.
— Доброе, — Савва изучает меня с прищуром. — Как сын?
— Всё хорошо, благодарю. Я создала шаблон договора. Если вам подойдёт, то я вставлю данные арендодателя. Посмотрите, всё ли подходит.
— Ты сделала это вчера? Я думал, что ты захочешь провести время с сыном.
— О, нет. Он всегда успокаивается, когда приходит его отец. Юра с ним возился.
Я говорю сдержанно. С вежливой улыбкой, прямым взглядом. А внутри всю трясёт, выворачивает.
Кислоту глотаю с каждым словом, когда с Саввой своего сына обсуждаю. Потому что…
Он даже права не имеет о нём думать. Не после того, как сам захотел убить. Избавиться.
Задерживаю дыхание. Отбрасываю эти мысли. Стену выстраиваю.
Дубинин — просто клиент. С ним я должна вести себя так же. Пытаюсь обезличить.
— Посмотрите? — толкаю договор мужчине. — И если это всё, то я могу уходить?
— Нет. Не всё.
Но новых заданий Савва не даёт. Сам принимается изучать договор, подготовленный мною. Неспешно, неоправданно долго.
А я не реагирую. Спокойно попиваю чай, уже заказанный Дубининым. Плевать, что снова манговый.
На всё плевать.
Боже, храни валерьянку.
— Насколько я знаю, — Савва снова задевает. — Твой муж живёт в другом городе. Почему к нему не переехала?
— Савелий Вениаминович, мне кажется, моя личная жизнь вас не касается.
— Забавно, Мара. Ты так ярко демонстрируешь, что не хочешь тут быть. Но сама ведь согласилась.
Я демонстративно рассматриваю свой маникюр. Не ведусь.
Сердце отчаянно долбит по рёбрам. Кричит, чтобы ему дали слово. Голосовые связки напрягаются, готовясь к скандалу.
Меня рвёт. Колотит. На атомы разрывает от разговоров с мужчиной. От его наглых заявлений.
Праведным гневом испепеляет. Желанием выплеснуть горячий чай в эту наглую рожу, а не смаковать сладкий напиток.
Савве осталось лишь заявить, что я сама решила сделать аборт. Чтобы окончательно меня растоптать.
Но я молчу. Не даю Дубинину то, чего он так жаждет. Моей реакции.
— Ничего не скажешь? — вновь пытается. — Марьям?