Возвращаемся в город, когда уже темнеет. Кататься на лошадях было, черт возьми, стремно. Но я не опозорился, а как сильный, смелый взрослый мужик, лишь активно потел и крепче сжимал зубы, когда меня нёс на себе большой вороной конь.
— Мне нужна твоя помощь, — смотрю на нее.
Забава приподнимает брови и молча ждёт продолжения.
— Мне нужно, чтобы ты позвонила одному человеку и назначила ему встречу.
Успеваем погулять по магазинам, прежде чем подойдёт отведённое для встречи время. Не слушая возражений, затаскиваю Забаву в торговый центр, покупаю ей золотую цепочку и огромную мягкую игрушку, а потом веду в пиццерию.
Говорить нам с ней особо не о чем, поэтому в основном все наши прогулки проходят молча, но сказать, что мне некомфортно, я не могу. Да и Забава не выглядит какой-то напряжённой. От подарков она, конечно, отнекивалась, но зато сейчас стискивает в объятиях своего медведя и не мычит.
И теперь я понимаю, что ей и правда ничего не нужно. Разве что, отцовское внимание, которого ей так не хватало в детстве.
Наконец, мы выходим из торгового центра, садимся в машину и едем в парк. Останавливаюсь на стоянке, показываю Забаве на парня и прошу позвать его в машину. Она послушно выходит, не задавая лишних вопросов, чем пугает меня ещё сильнее, чем обычно.
Вижу, как подходит к Мирону, что-то говорит ему, и они вместе идут к машине. Мир, как всегда, понтуется перед красивой девчонкой и идёт, засунув руки в карманы. Резкий, как пуля дерзкий. Закатываю глаза. Пижонище.
К счастью, он тоже не стал задавать вопросов по телефону, когда незнакомая девушка позвонила ему и просто назначила встречу. Вот она, безбашенная молодость. Надеюсь, хоть ствол взял на всякий случай.
— Живой? — усмехается Мирон, забираясь на заднее сиденье, но я вижу в его глазах радостный блеск. Забава остаётся стоять на улице.
— Мог бы девушке дверь открыть, — смотрю на него и машу Забаве, чтобы она садилась.
— Это баба твоя новая? — уточняет Мирон с ревностью. Не отвечаю. — Мы уже не надеялись тебя живым увидеть. Мог бы связаться.
— Не надеялись, но увидели, — усмехаюсь, прикуриваю и открываю окно. Забава садится и косится то на меня, то на Мирона. – Как смог, так связался. Это Мирон, мой сын, — представляю его.
Когда мне было двадцать, от меня девчонка из хорошей семьи залетела, а я в тюрьму загремел по глупости. За кражу, которую не совершал. Подружка решила родить, а меня попросила забыть о них, чтобы не портить жизнь ребенку.
И я исчез.
Потом, уже когда вышел и раскрутился, начал поглядывать за своим парнем издалека. Но не беспокоил.
Познакомиться решился, только когда ему исполнилось четырнадцать и он связался с непутевой компанией. Рассказал, кто я. Объяснил, что его ждет, если не остановится. Он не остановился, но пыл поумерил. Гены пальцем не раздавишь, не зря говорят.
Парень оказался очень умным и предприимчивым. Тогда я предложил ему работать на меня. И он согласился.
У нас разные фамилии, у него другое отчество. Все думают, что это один из моих помощников и мало кто знает, что это – единственный человек, через которого на меня можно надавить… Точнее, был единственным до недавнего времени. Теперь список прилично расширился.
— Забава, — коротко называет она себя и кивает ему, а затем снова отворачивается к окну. Вижу обескураженный взгляд сына. Да, имечко что надо, согласен. Правда, мне и к "Мирону" тоже некоторое время пришлось привыкать.
— Так, Мир, расскажи мне, кто же надеялся меня увидеть живым, а кто не надеялся? Слышно что-нибудь? — оборачиваюсь к нему.
— Юрка чуть с ума не сошёл, пока пытался тебя под завалами найти, — выдыхает Мирон и снова косится на Забаву. — Андрей пытается разрулить всё, что осталось, и наладить работу до твоего возвращения. Я знал, что ты жив.
Не говорит, что волновался, но я понимаю, что это не так.
— Сильно вас прессовали? — уточняю у него, а на душе скребёт.
— Живые, как видишь, — усмехается Мир.
Не говорит, значит сильно досталось.
— Вот и мне пора оживать, — киваю ему. — Только для этого мне нужно подготовиться. Поможешь?
— Обижаете, Рэм Алиевич, — смотрит на меня сын моими же глазами. — Мы уже вовсю готовимся. Только этот разговор не для твоей... — Мирон явно подбирает слова, — дамы.
— Ну давай, я сам разберусь, для чьих ушей этот разговор? — пристально смотрю на него. — Забаве я доверяю.
— А зря, — выдыхает Мир. — Знаешь, кто тебя сдал? Валерия Игоревна.
С сомнением смотрю на сына.
— Валерия Игоревна слишком мало знала, чтобы меня сдать.