– Нет, – рычит Мир.
– Блядь, как вы заебали меня все, – усмехаюсь, сажусь на банкетку, открываю виски и делаю несколько глотков из горла. Прикуриваю. – Хуй с ним, твоя жизнь. Сумку все равно забери и спрячь. Ни к чему она тут. Это твое наследство. Куда захочешь, туда и денешь.
– С тобой все нормально? – подозрительно косится сын.
– Я задолбался. – признаюсь честно.
Они привыкли видеть меня несгибаемым, непоколебимым и уверенным в любой ситуации, а я… все. Не в ресурсе, блядь.
– Все, вали нахер. Выбесил.
Морщусь от звонка телефона. Начбез.
– Да.
– К дому Дона едет реанимация.
– Ай-я-яй, что же случилось? – стряхиваю пепел на пол, проглатывая злую ухмылку.
– Пока не понятно, но мы бдим.
– Как будут новости, звони.
Делаю еще пару глотков виски и встаю.
– Все, едь отсюда, – хмуро гляжу на сына и обуваюсь.
– А ты куда? – подозрительно щурится он.
– По делам.
Выходим с ним на улицу. Не прощаясь, иду к своей машине. Завожу двигатель и быстро выруливаю со стоянки.
Все, я не знаю, когда у меня еще появится возможность увидеть мою рыжую занозу в сердце. Сейчас самое время. Потом либо увезут ее, если Дон жив, либо будет жить себе спокойно.
Потому что если Дон откинется, мстить его люди мне не станут. С Ивакиным мы найдем общий язык. А если кто-то из левых будет рыть на меня информацию, нароют только официальную женушку.
Усмехаюсь. Но будет ли она со мной?
Подъезжая к знакомой пятиэтажке, нервничаю. В груди сжимает от волнения. Я боюсь. Блядь. Я. БОЮСЬ. Взгляд ее увидеть боюсь. Понять, что разлюбила боюсь. Нет, так быстро разлюбить невозможно. Понять, что не любила боюсь.
Если разлюбила – добьюсь, чтобы полюбила снова. Если не любила… Тогда вся моя жизнь бессмысленна.
Выкуриваю сигарету прежде, чем зайти в подъезд. Поднимаюсь на пятый этаж и чувствую, что дыхалка сбилась. Сдулся. Будто постарел за несколько месяцев.
Понимаю, что в этот раз я без цветов и без подарков. Совсем из головы вылетело, как торопился.
Звоню в звонок. Сердце на секунду сбивается, набирая скорость. Время замирает.
Нетерпеливо звоню снова.
Слышу за дверью шорох. Щелчок замка.
Дверь открывается. На пороге невозмутимая Забава.
Она молча отходит в сторону, давая мне войти.
– Мааам, это к тебе. – громко зовет она и уходит на кухню. – Здрасьте.
Ведет себя так, будто я и не исчезал на несколько месяцев.
– Кто там? – выходит из комнаты Златы Алиса и замирает так резко, будто натыкается на каменную стену, а я дышать перестаю. Стоим как два истукана друг напротив друга. Всего несколько шагов сделать, чтобы обнять. А мы молча сверлим друг друга глазами. Не можем.
Но, не разлюбила. Вижу, как вспыхнуло в глубине синих омутов. Ярость, боль, обида, но вспыхнуло!
– Алиса, ты чай делать? – слышится из ее спальни мужской голос. – Сделаешь кофейку?
Не верю своим ушам.
Ах, вот почему я ни ей, ни детям не нужен? Не думал, что так быстро она мне замену найдет. Ну, ничего, это дело поправимое.
– Щас я сделаю, – усмехаюсь, скидывая куртку на пол.
50. Рэм
Быстро иду по коридору, но Алиса тут же преграждает мне дорогу. Практически налетаю на нее грудью. Останавливаюсь как вкопанный. Опускаю голову, пристально глядя на нее. Она, наоборот, вздергивает.
Сверлим друг друга глазами. Не вижу на лице Алисы ни страха, ни смущения. Серьезная, хмурая.
– Что ты себе позволяешь? – шипит тихо, как разъяренная кошка.
– Я тебя предупреждал, что ты только моя? – щурюсь и тоже понижаю голос.
– Ты женишься, – фыркает Алиса от возмущения, – твоя невеста отлично сосет! Не староват ли для двух?
Аж давлюсь воздухом от такой наглости. Хватаю ее за затылок и притягиваю ближе. Я злюсь.
И одновременно возбужден до невозможности. Хочется на плечо ее закинуть и унести.
– Алиса, все нормально? – за игрой в гляделки не сразу замечаю, что из спальни появился какой-то моложавый типок лет тридцати. Подкачанный. Бесстрашно подошел к нам и хмурится.
Значит, на молодых потянуло?
Отпускаю Алису и почти без размаха бью коротким резким апперкотом его в душу.
Он лишь успевает выдохнуть и, отойдя на шаг, оседает на пол.
Если бы было место замахнуться, в нокаут бы отправился со вторым ударом, а так, считай, повезло. Алису боюсь задеть.
– Илюша! – вскрикивает Алиса и бросается к нему, а у меня кулаки сжимаются от ярости.
Илюша, твою мать?
– Да как ты смеешь? – вскрикивает Алиса. – Уходи!
– Нет, сейчас ИЛЮША в себя придет и мы поговорим с ним на улице. – рычу в ответ.