Мы оба говорим без конкретики, но ходим по такому тонкому льду, что любое неосторожное слово можно потом обернуть против.
– Ты слишком молодой для Дона. Опыта нет.
– Очень печально, что Антон Николаевич нас так рано покинул, – вздыхаю, – назвал преемником, а научить не успел. Наверное, даже и не рассказал никому, что возлагал на меня большие надежды.
Ивакин вскидывает бровь. Сверлит меня взглядом.
– Ты не хочешь? – наконец, предполагает он.
– Неа, – отрицательно качаю головой в подтверждение его слов.
– Тогда… зачем? – не понимающе усмехается Ивакин.
– А это, Сергей Иванович, уже разговор не для этих стен. И не для чужих ушей.
– А, – улыбается он, – забыл представить. Доманский Денис Дмитриевич. Твой адвокат.
– Слышал, – киваю, – самый дорогой адвокат Москвы. Компания “3D Фридом”.
Доманский сдержанно кивает.
Он известен своими громкими делами. Если Доманский берется за защиту клиента, прокуроры воют. Ни одного проигрыша. Даже самые безнадежные дела вытаскивает. Даже если клиент виноват на сто процентов. Поэтому и берет баснословные деньги.
Сказал бы я, что он – беспринципная сволочь, но, насколько знаю, педофилов и изнасилования он не ведет, поэтому… кто на что учился.
– И зачем мне самый дорогой адвокат? – смотрю на Ивакина. – Я чист, как слеза младенца.
– Ты – да. А вот твоя жена под подозрением.
– То есть, ты сначала не дал жене конкурента улететь на отдых, потом упек ее в тюрьму, притянул какие-то подозрения, а теперь привел для нее адвоката? Мне теперь путь в думу закрыт. Путь в кресло Дона тоже, я ж под ментовским присмотром буду пока она под следствием. Спасибо за заботу, я тронут. – усмехаюсь и ухожу, заваливаюсь на лавку и закидываю руки за голову.
В принципе, на это у меня и был рассчет, только Лерка должна была успеть улететь. И не возвращаться больше никогда. И вроде как, я не при делах, но висел бы в свидетелях, пока срок давности не выйдет.
А это для таких должностей недопустимо. Ивакин спутал все карты. Хотя, если посмотреть с другой стороны, теперь он, вроде как, виноват передо мной.
– У меня не было времени придумать что-то другое за час до ее отлета. Я и так едва успел понять,.. кто.
Фыркаю, подавляя смешок.
– Мне теперь от этого что? Подставил меня, как крыса красная. Некрасиво новую карьеру с такого дерьма начинать. Придется меня травануть, чтобы я не пизданул никому. А, может,.. это ты… его?
– Ну, хватит стрелки переводить! – рявкает Ивакин. – Я нормально поговорить пришел. И за свои косяки отвечать умею. Сделаем тебе кристальную репутацию. Мандат.
– Да нахуй мне не нужен твой мандат! – срываюсь с нар и подлетаю к нему, врезая ладонью по прутьям камеры, отчего они вибрируют с жалобным дребезжанием. – И на репутацию мне насрать!
Ивакин снова растерянно хмурится.
– Да что тебе надо-то тогда?
– Свобода, – рычу тихо, скашивая взгляд на адвоката. – Три D.
53. Рэм
– То есть, ты решил отойти от дел? – достает Ивакин бутылку виски из бара и лед, пока мы с Доманским усаживаемся в кожаных креслах. – А казино куда?
– Ты казино мои не трожь, – усмехаюсь с низким рычанием. – Они останутся. Мне еще грехи отмаливать.
Не знаю, что подумал Ивакин, я же думаю про Алису.
– Нужно завести какой-нибудь легальный бизнес, – обращается ко мне адвокат, профессионально цепляясь за нужную нить разговора. – Что-нибудь крупное. Клиника, ресторан. Турагенство. Ювелирка. На случай, если придется часть доходов легализовать.
– Придумаю, – киваю.
– Чем он тебе помешал? – садится Серега напротив нас и раскладывает по бокалам лед.
– Он был опасен для моей семьи. – беру свой бокал. – Кстати, он планировал тебя убрать. С должности точно.
– Я чувствовал, – кивает. – И поэтому решил, что пора бы и мне подумать о карьерном росте. А тут ты.
Усмехаемся одновременно.
– Даже смотрящим не хочешь остаться?
Качаю головой.
– Отпусти меня. Я двадцать лет нормально не жил. А тут… шанс выдался.
– И ради него ты готов все бросить?
Киваю.
– Кроме казино, – напоминаю.
– А жена?
– Разведусь. Но ее все равно нужно вытащить. Она свои косяки отработала. Сможешь? – уточняю последнее у Доманского.
– Я все могу, – усмехается он со странной смесью скромности и высокомерия.
– Говорят, он и с самим дьяволом может договориться, – подмигивает мне Ивакин.
– Мы партнеры. – снова хмыкает Доманский и отпивает пару глотков из бокала. – Только я деньгами беру, а он душами.