Я не знаю, как с ними можно жить под одной крышей дольше нескольких часов. Мне жалко Аню, жену начальника, которая, как мне кажется, пачками глотает успокоительное, чтобы выглядеть счастливой матерью. Я не верю, что бывает такое терпение.
- Не яботает! - начинает ныть Сема, пихая мне телефон в лицо.
Получаю удар в бровь. Уворачиваюсь, морщась.
- Спокойно, - беру гаджет, отжимаясь на одной руке. - Не ной.
Вижу краем глаза ноги Дани. Собираю всю волю в кулак и не смотрю в ее сторону.
Она садится напротив меня на пол и молча смотрит, пока я усиленно ее игнорирую.
Не выдерживаю и минуты, бросаю на нее взгляд.
- Тебе идут дети, Петров, - улыбается Даня. - А меня покатаешь?
- Я бы пошутил, - замираю я в планке, - но ты опять скажешь, что я тупой и озабоченный.
Саня начинает дико хохотать у меня над ухом. Видимо, одно из слов ему явно знакомо.
- Саша, слезай, - командую, - тетя Даня тоже хочет.
- Да я пошутила! - смущается она.
- Садись, кому говорю.
Отжимаюсь с Даней на спине. Она то и дело испуганно ойкает, когда я опускаюсь, и сильнее сжимает ноги. Машка с интересом жмакает руками ковер, пытаясь вырвать из него нитки.
- Выплюнь, - прошу ее, когда она пытается затянуть их в рот. - А то нас Даня наругает за то, что сожрали ковер ее.
- Макс, ты сдурел? - Даня быстро слезает с меня и хватает Машу на руки. - По нему же ногами ходили! Все, пошли есть.
Не успев сесть за стол, пацаны начинают меситься, кто сядет у стенки. Возле стены два стула, но нужен именно тот, который решил занять Сашка.
Сашка ест борщ. Сема не ест супы, поэтому балуется, ковыряясь ложкой в тарелке и доставая брата. Толкнув Сашку в очередной раз, получает от него сдачу и сжимает кулаки.
- Сема, фу! - рычу, когда он хищно открывает рот, чтобы кусануть брата.
Даня реагирует быстрее, оттаскивая мелкого и прикрывая ему рот ладонью, а потом вскрикивает, жмурясь и одергивая руку.
Сема как аллигатор. Если сомкнул челюсти, то, считай, откусил. У меня даже холодеет все внутри от фантомной боли при виде этой картины. Вижу, что у Даньки текут слезы, но она держит себя в руках.
- О, нет, что ты наделал?! - выдыхает она дрожащим голосом и наклоняется к хмурому Семёну, глядя на кроваво-красный след от зубов. - Ты знаешь, кто я? Я зубная фея!
Парни замирают открыв рты. Даже у меня брови ползут вверх.
- Меня нельзя кусать! Теперь, если ты ещё хоть раз кого-нибудь укусишь, то у тебя выпадут ВСЕ зубы! И ты умрёшь с голоду! - трагически и зловеще заканчивает Даня, а Сема, рыдая, тут же срывается из кухни.
- Сема умрет? - без особого сострадания вздыхает Сашка.
- Иди, скажи ему, что заклятие можно снять, если не кусаться и поесть борщ. - милует крокодила Даня.
Когда парни возвращаются и Сема, всхлипывая, начинает наяривать суп, я долго смотрю на свою опустевшую тарелку и усмехаюсь.
- Капец, у тебя методы.
- Все. Любят. Мой. Борщ. - чеканит Даня. - Ты поел? Сейчас ёжиков есть будем.
Сема испуганно смотрит на нее и с громким стуком роняет голову на стол.
- Я не буууду! - тянет жалостливо и начинает рыдать. - Я не буду есть ёзиков! Бедные, бедные ёзики!
Глава 39. Макс
Полчаса успокаиваем безутешный рев, объясняя, что такое “ежики”, но Сема не успокаивается и уже икает.
- Тебе жалко ёжиков? - Даня качает его на коленках и гладит по голове, а он быстро кивает, размазывая слезы. - Их можно спасти. Если ты съешь вместо ёжика котлетку, то он убежит в лес. Нам нужно спасти пять ежиков.
- Мне кажется, Семе обеспечена душевная травма. Хорошо, что ты не воспитатель в садике. - закатываю глаза.
- Петров, я смотрю, ты на опыте? Давай, придумай тогда что-нибудь другое. - шипит Даня и загибает Семе пальцы. - Две котлетки съест Максим, одну ты, одну Саша и я одну. Сколько ежиков спасем?
- Всех! - радостно восклицает Сема.
- Да ты уже такой взрослый! - восторгается Даня. - Все понимаешь! А кусаешься, как маленький.
- Пласти, фея! - прижимается Семен мне на зависть к упругой - уж я-то знаю - груди и целует Дане место укуса на руке. Ловелас, твою мать.
- Макс, Маша! - морщится Даня.
Перевожу взгляд на крестницу. Пока я пускал слюни на Даню, она пускала слюни на меня. В прямом смысле.
Белыми молочными разводами уляпала мне черную футболку. Еще и жрет ее сидит.
- Машаааа, - рычу я, вставая. - Ты слишком много ешь.
Переодевшись, возвращаюсь обратно в кухню и только сажусь, как раздается звонок в дверь.
- Папа! - орут мальчишки.
- Нет, как-то рановато, к сожалению, - вздыхаю и встаю. - Интересно, кого принесло в гости? Что-то я устал уже от движухи.