Накидываю куртку и иду следом. Бесит до невозможности, но снова испытывать чувство вины за то, что Мирон все не так понял и подумал фиг знает что, я не готова.
— Мирон! — кричу, обходя дом.
Сводный с остервенением рубит дрова, скинув куртку на груду поленьев.
— Шла бы ты отсюда, а? — выдыхает он зло, не оборачиваясь. — Была бы весна, я бы тебя прикопал уже где-нибудь в лесу, честно.
— В твоем супе сидела мышь! — рявкаю, всплеснув руками. — Ты хоть понимаешь, что они всякие болезни переносят? Смертельные, в том числе!
— А сразу нельзя было сказать? — Мирон хмурится и ставит новое полено на пень.
— Да я растерялась, — усмехаюсь. — Не ожидала, что ты вернешься. Носишься туда-сюда как псих!
— Да рядом с тобой, — сводный с яростью всаживает топор в пень и отряхивает ладони, поглядывая на меня исподлобья, — любой нормальный психом станет.
— Ну хватит, а? — вздыхаю. — Я боюсь, мы тут с тобой такими темпами не только новый год отметим, но и Рождество, и Пасху. Я сейчас погрею тебе нормальный суп. Оставь дрова в покое уже.
Мирон усмехается и кивает мне на небольшой домик неподалеку. Смотрю на него и вижу, что из трубы идет дым.
— Это что? Баня? — перевожу взгляд обратно на сводного.
— Ага. Специально для тебя, между прочим. — усмехается он.
— Если от меня пахнет, то это потому, что я вчера лазила по сугробам и вспотела. Из-за тебя,.. между прочим. И ты тоже с душком, на минуточку. — отвожу взгляд и краснею от стыда.
Мирон закатывает глаза и притягивает меня за воротник куртки, запахивая ее сильнее.
— Это чтобы ты не заболела, дура.
19. Забава
Полощу вещи в тазу на маленькой табуретке на кухне. Мирон сидит за столом и ест мясо с картошкой. Молчим, то и дело поглядывая друг на друга. С удовольствием замечаю, что он не морщится и не выкобенивается, а спокойно доедает все, что я ему положила.
– Спасибо, было вкусно.
– Вау, это высшая степень похвалы! Я польщена! – усмехаюсь, пристально глядя ему в глаза.
– Слушай, ну что ты такая язва? – хмурится он. – Я в детстве трижды в больнице валялся с отравлением. Чуть не помер.
– Ну не помер же, – пожимаю плечами.
– Не помер. Но желудок посадил. Потом несколько месяцев питался одной гречкой и овсянкой. С тех пор ненавижу каши. Ну, не могу я, блин, есть твоё жареное сало! У меня потом желудок сводит.
– А сразу нельзя было сказать? – выжимаю футболку и вешаю ее на спинку стула.
Мирон пожимает плечами и встаёт из-за стола.
– Пойду ещё снега натоплю, чтобы точно хватило и помыться, и постирать.
– Я там вещи в шкафу нашла, если тебе нужно переодеться.
Сводный кивает и уходит. А когда возвращается, несёт в руках штаны и тот самый свитер-ковер, похожий на мой. Прикладывает его к груди и смотрит на меня с сомнением.
– Тебе очень идет, – прикладываю руку к груди, сдерживая смешок.
– Да у нас с тобой настоящий фэмили лук! – усмехается и откладывает вещи в сторону.
Пока он уходит на улицу, быстро стираю бельё и убираю его подальше за печь, чтобы не было видно. Минут через десять Мирон возвращается.
– Баня почти готова. Можно идти мыться.
– Помоги мне выжать штаны, чтобы побыстрее высохли, – прошу его.
Мирон протягивает руку, а после скручивает ткань так, что она начинает трещать в его ладонях, и я боюсь, что мои штаны просто разойдутся по швам.
Вижу, как напрягаются его мощные плечи. Я не могу не отметить, что Мирон сильный. Наверное, он частенько пропадает в спортзале, чтобы поддерживать себя в форме и красоваться перед девчонками.
Хотя я не могу сказать, что он сильно выпендривается сейчас. А может, это потому, что я ему не нравлюсь, и у него нет цели произвести на меня впечатление.
Беру таз с грязной водой, но Мирон забирает его у меня.
– Ты чего? – удивляюсь.
– Тяжело же, – фыркает он и выносит его на улицу самостоятельно.
– Одевайся и пошли, – командует, возвращаясь и ставя таз на место.
Накидываю куртку и надеваю ботинки. Мирон смотрит на мои ноги и хмурится, но ничего не говорит.
Иду за ним и отмечаю, что он даже расчистил дорожку до бани. Наверное, занимался этим все утро, и тут ещё я со своей гречкой. Хорошо, что хотя бы в этом разобрались.
Мирон открывает дверь и пропускает меня вперед. Захожу в небольшой предбанник с маленьким окошком. В нем стоит стол с лавкой, а на стене прибита вешалка.
В нос тут же бьет теплый воздух с ароматом жжёного дерева и листьев. Запах кажется приятным и очень уютным.
Мирон заходит следом и плотнее закрывает дверь. Скидывает куртку и сразу стягивает футболку.