– Да можешь и в футболке. Или мы к ребятам заедем? – смотрит Мирон на меня с ожиданием. – Хотя бы на пару часиков?
На самом деле, мне совершенно не хочется встречать Новый год с друзьями Мирона, но я понимаю, что он уже заранее договорился, и мне нужно проявить всего капельку гибкости, чтобы не портить нашу идиллию.
– Можно, – пожимаю плечами. – Только сначала побудем с родителями, хорошо?
– Договорились, – усмехается он. – Так что, свадьба в конце апреля?
– В конце апреля, – киваю.
Мирон подхватывает меня на руки и молча глядит в глаза.
– Что? – смущаюсь.
– Я тебя люблю, – серьёзно отзывается он. – Ты же вернёшься?
Растерянно улыбаюсь и, обхватив его за шею крепче, прижимаюсь к мощной груди. Чувствую, как сильно бьется его сердце.
Я понимаю его чувства, потому что мне и самой кажется, что, как только мы расстанемся, волшебство тут же рассеется.
– Конечно, я вернусь, – шепчу ему на ухо. – Я не упущу возможность испортить жизнь сводному, который пил мою кровь несколько месяцев. Будешь мучиться до старости.
Мирон усмехается и несёт меня в комнату.
– Давай я с тобой зайду? – уточняет он, когда мы подъезжаем к дому родителей. – Алиса Олеговна все равно спросит за вещи. А так я скажу, что позвал тебя с собой к друзьям.
Кошусь на него.
С одной стороны, мне будет спокойнее, если он будет рядом, а с другой – я боюсь, что мы начнем путаться в показаниях. И все же, мне одной страшно. С подарком только вот накладка выходит. Но с этим я что-нибудь придумаю.
Поднимаемся с Мироном на лифте, достаю ключи и открываю дверь. Мы живём в этой квартире совсем недавно, поэтому после трех дней отсутствия всё в ней кажется новым и непривычным. Отвыкла.
– Забава! – выбегает из комнаты Злата. – Мироша! – добавляет она, увидев за моей спиной Мирона.
Они с сестрой быстро нашли общий язык, когда он два дня караулил нас по приказу отца.
Тут же из комнаты появляются и отчим, и мама. И мне уже хочется вытолкать Мирона из квартиры, и сбежать...
– Приехали? – радушно улыбается мама и идёт к нам смешной утиной походкой, которой ходят все беременные женщины на последних сроках. – Как отдохнули?
– Отлично, мам, – улыбаюсь ей, бросив короткий взгляд на хмурого отчима за её спиной, и вижу, как он расслабляется.
– Голодные? – обнимает она меня и Мирона по очереди. – А мы как раз обедать собираемся. Идите мойте руки и за стол.
Смотрю в ее улыбчивое лицо и внезапно осознаю, что я благодарна Рэму Алиевичу за ее улыбку. Наверное, мой отчим – это тот единственный человек, которому под силу сделать мою маму счастливой.
Она слишком сильная женщина, чтобы ее мог осчастливить кто-то другой, менее сильный и властный.
Моем с Мироном руки молча и также молча идём на кухню. В душе – странное ощущение неловкости. Будто мы накосячили и понимаем, что скрыть это вряд ли получится, и всё придётся рассказать родителям, но все равно страшно.
Помогаю маме разлить по тарелкам суп с фрикадельками и сажусь за стол рядом с Мироном.
– Понравилось в парк-отеле? – восторженно смотрит она то на меня, то на Мирона.
– Очень, – кошусь на отчима. – Воздух такой свежий. И тихо.
– А какие там процедуры были? – не унимается она, а я замечаю, что Рэм Алиевич перестаёт жевать.
– Баня, – отзывается Мирон тут же. – Закаливание.
– А какие-нибудь развлекательные программы были? Дискотека, клуб?
– Квесты были, – невозмутимо отвечает Мирон, дернув бровями, а я усмехаюсь.
Ну, уж точно – не убавить, не прибавить. Квесты.
После обеда Злата утягивает Мирона в комнату с просьбой помочь в игре. Отчим уходит с ними, а я помогаю маме загрузить посудомойку.
– Ссориться-то перестали? – шёпотом уточняет она, явно намекая на Мирона. – Не обижал тебя?
Смотрю на неё пристально и кусаю губу, раздумывая, как ответить.
– Я нравлюсь Мирону, мам, – наконец решаюсь немного приблизить нас к важному разговору.
– Да это и так было понятно, – отмахивается она, коротко улыбнувшись, и берёт меня за руку. – А он тебе?
– А он мне… – собираюсь с духом и вдруг вижу, как мама бросает взгляд на мою руку и ахает, заметив кольцо. – Предложение сделал. И я согласилась. Только не роди сейчас, пожалуйста.
43. Забава
– Боже мой, – выдыхает мама и поднимает на меня ошарашенный взгляд. – Надо Рэму как-то аккуратно сообщить. Ему нельзя волноваться.
Как будто почувствовав, что речь о нём, на кухню возвращается отчим и, остановившись в дверях, молча смотрит на нас.