Крис врезается в его грудь кулаками.
— И никогда не стали бы встречаться, потому что ты назойливая, как репейник, — добивает он её жестоко. — И ведёшь себя как глупая, избалованная идиотка!
Пока я завороженно смотрю на этот неприятный концерт, пока к Крис и Мирону подбегают друзья, я вдруг чувствую, как по моему запястью скользит холод стали.
— Эй! — испуганно оборачиваюсь к полицейскому и смотрю на свою руку, на которой защёлкнулся наручник. — За что? Я же даже сопротивление не оказываю!
— Моё дело маленькое, — фыркает страж закона и тянется ко второй моей руке. Одёргиваю её.
— Вы охренели?
Мирон подбегает к нам и отталкивает от меня полицейского.
— Нападение на сотрудника! — рычит он, отшатнувшись, а двое других из патруля направляются к нам.
— Его не трогайте, он ни при чём! — кричит Крис, пытаясь вырваться из рук друзей. — Его нельзя забирать в участок!
Мирон смотрит на неё бешеными от ярости глазами, а потом внезапно защёлкивает свободный наручник на своей руке. Замираю растерянно.
— Да твою ж мать! — рычит главный и зло зыркает на всех нас, доставая ключ из нагрудного кармана.
Снова не успеваю ничего понять, как Мирон дерзко выхватывает у него ключ и с размаху бросает в сугроб.
Полицейские оборачиваются на траекторию, но в темноте увидеть, куда он приземлился, просто нереально.
— Я сейчас тебя пристрелю! — устало выдыхает один из них.
Друзья Мирона бросаются нам на помощь, пытаются как-то урегулировать конфликт, но полицейские остаются непреклонными.
— Да что вы, не понимаете, что это заказ? — усмехается Мирон, глядя на друзей, сжимает мою руку и тянет за собой в сторону выхода. — Пойдём. Лучше в КПЗ, чем с этой дурой в одной компании. До встречи в новом году, ребят!
— Прости, что втянул тебя в это, — вздыхает Мирон, когда мы садимся в машину полиции. — Честно, я не ожидал от неё такого.
— Не переживай, пожалуйста, — смотрю на него и свободной рукой глажу по щеке. — Главное, что мы вместе.
— Кстати, — усмехается Мирон, — теперь ты в нашей криминальной семейке. Боевое крещение, так сказать.
— Похоже, нам придётся свадьбу делать в гангстерском стиле, — улыбаюсь ему в ответ. — Только Крис звать не будем, ладно?
— Эй, голубки, хватит там ворковать! — сердито бросает полицейский, оборачиваясь.
— А то что? — тут же повышает голос Мирон. — Премию не дадут? Тебе и так не дадут. Скажи спасибо, если погоны не снимут.
— Блядь, как задолбали эти детки депутатов, — слышу тихий злой шёпот.
Устало закрываю глаза и жмусь к широкой груди Мирона.
— Я тебя люблю, — шепчу ему негромко. Чувствую, как он крепче сжимает меня в объятиях.
— Что, искать запасной ключ от наручников? — уточняет один из наших пленителей, когда мы входим в здание ОВД.
— Пусть так посидят, — отмахивается главный и кивает нам следовать за ним. — Новый год через час. Нужно ещё старый проводить. Чуть не пропустили из-за дочки Чернова. Потом расстегнём этих.
Оглядываюсь, когда нас заводят в камеру изолятора. Впервые попадаю в такое место. Выглядит не очень: маленькое узкое помещение с лавкой возле окна с решёткой и какая-то клетушка в центре — видимо, для особо буйных.
Железная дверь с гулким ударом закрывается за нашими спинами, и слышно, как со скрежетом поворачивается ключ в замке.
Мирон ведёт меня к окну, опускается на лавку и сажает меня на руки. Достаёт телефон, который у нас никто не забрал. Включает камеру и поднимает вверх наши руки с наручниками.
— Улыбайся, — командует он мне. — Менты нас окольцевали раньше, чем сотрудники ЗАГСа.
— Да, такие селфи детям и внукам не покажешь, — усмехаюсь, разглядывая наши фото.
— Зато твоё желание исполнилось. Ты встречаешь новый год с лучшим мужчиной на планете, — улыбается Мирон и достаёт из кармана... ключ от наручников и мандарин.
— Боже мой, — закатываю глаза. — Я выхожу замуж за шулера.
Мирон усмехается, молча расстёгивает железные браслеты на наших запястьях, откладывает их на подоконник, а затем невозмутимо чистит мандарин.
— Где они, я спрашиваю?! — раздаётся громкий рык, который слышно даже сквозь железную дверь, и мы с Мироном одновременно тяжело вздыхаем, потому что это голос Рэма Алиевича.
— Да мы же не знали! — оправдывается кто-то из наших узурпаторов. — Дочка депутата Чернова пострадала, он сказал наказать.
— А в итоге пострадали мои дети, да? Кто такой депутат Чернов? — хмыкает отчим и вальяжно заходит к нам в камеру, будто он тут главный начальник. — Кажется, с завтрашнего дня он бывший депутат.