Подсвечиваю телефоном, щелкаю древним выключателем на бревенчатой стене и шире распахиваю дверь.
Открывается вид на какой-то… предбанник что ли. Несколько ступенек заканчиваются земляным полом. Вокруг – хлам. Стоят какие-то кастрюли, банки, лопаты и грабли, на стенах, покрытых полосами старой паутины, на гвоздях висят старые рабочие куртки.
– Куда пошла? – взвизгиваю от неожиданного хлопка по жопе и подпрыгиваю.
Разворачиваюсь и замахиваюсь веником.
– Да ты достал меня! – луплю Мирона, яростно размахивая веником. Целюсь в голову. Бью так, что сухие ветки разлетаются в стороны. –
– Ты дура, что ли?! – сводный подставляет руку, перехватывает веник и дергает на себя, отшвыривает его в сторону печки.
– Давай, еще дров подкинь, чтобы вспыхнуло посильнее! – киваю ему.
Мирон отходит, отшвыривает веник ногой в другую сторону и возвращается.
– Ты с такими темпами будешь спать на улице, – усмехается.
– А ты точно умрешь не от голодной смерти. – корчу ему рожу.
Сводный лишь закатывает глаза и проходит мимо меня в предбанник. Оглядывается. Выхожу следом за ним. Перед нами две двери.
Мир дергает одну из них, бесстрашно заходит внутрь. Когда загорается свет, выглядываю из-за его спины.
Это совсем маленькая комната. Микроскопическая. Здесь стоит лишь кровать и тумбочка.
– Смотри, – усмехается Мирон, показывая на стену.
На стене поверх стареньких обоев наклеены пачки из-под сигарет в форме огромной звезды.
– О, “Парламент”. – с интересом разглядывает их сводный. – “Мальборо”.
Замечаю на другой стене фотографии. Протискиваюсь за спиной Мира, подхожу ближе. приглядываюсь к изображениям. Компания молодых парней, еще подростков.
– Это что, Рэм Алиевич? – показываю пальцем на парня. Он похож на Мирона. Получается, мы в его доме?
Мирон оборачивается и подходит ближе, чуть склоняется.
Мне не уютно, что он прижимается ко мне, но по-другому тут не разместишься.
– Наверное. Я познакомился с отцом, когда ему было уже за тридцать, совсем молодым не знаю. Но похож.
– Ну, ничего, познакомился же? Зато раз – и внезапно сын богатого человека. – разворачиваюсь и пытаюсь протиснуться к выходу.
– Не надо вот, – повышает голос сводный, глядя, как я корячусь и не отодвинувшись ни на шаг. – Я не беру деньги у отца. Работаю на него и зарабатываю, как и все помощники. Единственное, квартиру он мне купил. Тут я не стал играть в благородного дебила и отказываться.
– Да я без претензий. – вздыхаю и выхожу обратно. – Я бы тоже не отказалась, если бы мне отец подарил квартиру.
– А где твой отец? – Мирон снимает со стены фотографии и выходит следом, пригибаясь, чтобы не стукнуться головой об низкий косяк.
– Я не знаю. Я его никогда в глаза не видела. Да и не хочу. – усмехаюсь и распахиваю следующую дверь.
Замираем на пороге. Делаю шаг в темноту и ищу выключатель. Щелкаю. Не работает.
– Че стоишь? Боишься? Не бойся, малая, я тебя защищу. – усмехается Мир, приобнимая меня за плечо и оглядываясь.
– Руки убери, – рычу, доставая телефон. Сбрасываю его руку.
– Смелая? Ну ладно, тогда одна тут гуляй.
Включаю фонарь и наблюдаю, как Мирон выходит, прикрывая дверь. Осматриваюсь. Меня аж передергивает от страха. Это большой сарай. С какими-то перегородками. Видимо, здесь было что-то типа свинарника.
Делаю пару шагов и, мне кажется, где-то вдали я слышу шорох. Пячусь обратно, толкаю дверь. А она закрыта.
– Мирон! Это не смешно! Выпусти меня. – стучу ладонью и внезапно замираю от нового шороха и ужаса, сковавшего тело. Медленно разворачиваюсь и в свете фонаря, в противоположной стороне сарая, мелькает что-то большое, а после раздается громкий, тонкий звук, от которого кровь стынет в венах.
8. Мирон
Стою, подпирая дверь плечом и ржу. Мне нравится, когда Забава пугается. В эти моменты она… настоящая. А то строит из себя не пойми что. Пытается казаться деловой, взрослой, ледяной. Смотрит свысока. Отец правильно сказал, как на говно. А сама… мелкая коза, в общем-то. Просто маскируется. Чем и бесит.
– Мирон! Это не смешно! Выпусти меня. – стучит по двери.
Нет, это очень смешно. Молчу и жмурюсь, чтобы не заржать в голос.
Вообще, меня, конечно, бесит вся эта ситуация. Сам не понимаю, на кой хер поперся к ней тогда в турагенство. Хотел помочь, но почему-то, как только я оказываюсь с ней рядом, сразу появляется странное желание ее выбесить. Каждый ее взгляд, каждая фраза – будто вызов. Может, это ревность ко мне, как к конкуренту за родительскую любовь, я не знаю.