- Будешь и дальше рассуждать в таком духе, действительно станешь бесполезной. В первую очередь, потому что помогать уже будет некому. Собери слюни, я тебя умоляю, слушать противно.
И она злит меня, как никогда, но с той же странной ясностью я замечаю, что голос у нее сонный, и Гвиневра, вероятно, тоже очень хочет разозлиться - просто чтобы не уснуть.
Дверь оказывается заперта. Я встаю на колени, смотрю в замочную скважину, но не вижу ничего, кроме ослепительной белизны стен. Поковыряв в замке ногтем, разумеется, безуспешно, я шепчу заклинание. Оно простое, нарочито простое, и я уверена, именно с его помощью Мордред открыл дверь в мою ванную. Впрочем, ему-то заклинания на самом деле не нужны. Меня передергивает от воспоминаний, и заклинание выходит таким сильным, что какие-то пружинки внутри замка с хрустом и звоном ломаются, а дверь распахивается сама.
Я вспоминаю о том, что такое магия на самом деле. Я вспоминаю о том, через что пришлось пройти Номеру Девятнадцать, чтобы ее получить. Магия, это попытка уйти от боли. И сейчас я в ней хороша.
Зал оглушительно белый, такой же, как морг из воспоминаний Номера Девятнадцать. Раньше он был пустой, здесь не было ничего, кроме цветов, но теперь вдоль стен стоят хрустальные, как в сказках, гробы. Полностью прозрачные, они стоят на растущих будто из земли золотых опорах. Гробов я насчитываю ровно шесть, а это значит, что один из них пуст. Пуст и предназначается мне. Раздается стук.
- Давай же, - шепчет Гвиневра у меня в голове. Но первым делом я бегу, разумеется, не к ней. Моргана неподвижна и бледна, будто кукла в упаковке. Ее лицо сохраняет неживое, жуткое спокойствие. Она принцесса из сказки, ее золотистые волосы струятся по плечам, лаская шею, острый нос и скулы делают ее лицо еще мертвее и прекраснее. Как же она бледна, думаю я рассеянно, а потом предпринимаю несколько попыток стащить крышку. Она будто намертво прилегает к остову гроба, даже не двигается, сколько бы я ни старалась. И когда я увеличиваю свою силу заклинанием, пытаясь пробить ее, тоже ничего не выходит.
Я начинаю трястись и колотить по крышке что есть силы, рыдаю, и Гвиневра в моей голове рявкает, но ее голос все равно кажется тише, чем прежде:
- Вспомни умную мысль, которая у тебя только что была!
- О том, что я бесполезная дура?
- Об этом подумаешь потом, хотя, безусловно, это правда. Что такое магия?
- Это боль.
- Твоя лучшая подруга, свет твоей жалкой жизни, сдохнет, если ты не соберешься прямо сейчас, - говорит Гвиневра с должной степенью безжалостности, вызывая у меня поток слез еще более бурный, чем прежде.
- Или ты хочешь этого? - спрашивает Гвиневра.
И тогда я издаю визг, который, вероятно, мог бы и мертвого разбудить, от него вылетают стекла в окнах, но главное, разлетается на осколки, мелкие, брызгающие вверх, как салют, хрусталь. Я не думала ни о каких заклинаниях, не делала особых жестов, не использовала никакого реквизита из фэнтези. Мне просто было больно.
Я ловлю Моргану, мое намерение состоит в том, чтобы не дать ей упасть, но мы падаем обе. Глаза у Морганы закрыты, она бледна. И я думаю о том, что в сказках мне полагается быть принцем и поцеловать ее. Я не принц, я даже не принцесса, но если я и хотела когда-нибудь и чего-нибудь достаточно сильно, так это освободить ее. Когда я касаюсь ее губ, сначала холодных, а затем теплеющих, она открывает глаза. Я слышу над ухом голос Кэя:
- Я думаю, она и так бы проснулась. Ну, есть у меня такое подозрение.
Он добавляет:
- Но я не уверен.
Моргана обнимает меня. Крепко, почти больно, вцепляется в меня, как кошка, так что мне становится тяжело дышать. Глаза у нее дикие, синие и злые. Она шипит:
- Почему так долго?!
- Прости, - отвечаю я.
- Да все нормально, - говорит Ниветта. - Мы здесь всего лишь едва не умерли.
Я оборачиваюсь к ним. Они стоят, бледные настолько, что почти сияют. Мы с Морганой протягиваем им руки, одновременно, и они кидаются к нам. Мы обнимаемся, и все события последних пары-тройки часов перестают для меня существовать. Это мои друзья, они здесь, они живые и теплые.
- Эй, Гарет, Гвиневра, хотите обниматься?
- Нет, Кэй.
- Я хочу!
- Фу, Кэй, ты не спросил нас, - шипит Моргана. - Мы не хотим обниматься с Гаретом.