Мордред говорил, что они могут провести здесь без каких-либо припасов хоть сотню лет, ведь магия позволяет переносить неодушевленные объекты за тысячу миль туда и обратно. Они никогда не испытывали голода. Однако Мордред не спешит использовать столь высокоуровневую магию, чтобы просветить их насчет новостей в мире. Впрочем, может это и бесполезно. Все равно они от него отделены.
- Ты думаешь, это потому, что он вредный? - спрашиваю я.
- Конечно. Теперь у него появился повод морить нас голодом. У меня лично кружится голова.
- Это от запаха сада.
- Давай без твоего неумелого оптимизма, мышонок. А что ты на самом деле думаешь?
- Думаю, он боится. И очень хотел, чтобы это оказался кто-то из нас. Виновник был бы наказан, а инцидент исчерпан. Поэтому он сразу и не полез в наши мысли. Боялся, что ничего не найдет.
Моргана смеется, берет одну из ласточек в моей корзине, рассматривает. Вслед за трупом птички тянутся веревки внутренностей, пахнущие желчью и кровью. Моргана совсем не брезгливая. Она облизывает аккуратно подкрашенные губы - ее помада розовая, как и полагается юным девушкам, губы которых писатели столь часто сравнивают с цветами. В ней есть красота женственности, которая больше не прячется под неуклюжей остротой подростковости. Мне нравится такая красота.
Погода чудесная, солнце смотрит на нас с синих небес, как желток в яичнице. Мой организм все еще голоден, судя по сравнениям, которые приходят мне на ум, однако сознательная часть меня не уверена, что когда-либо снова вернет аппетит.
- Как ты думаешь, чего он боится? - спрашиваю я, чтобы хоть как-нибудь занять Моргану. Мне не хочется, чтобы она прикасалась к трупам птиц. Она может заболеть чем-то и умереть. Не хочу быть в этом виноватой. Ни в чем не хочу быть виноватой.
Моргана подается ко мне, обнимает меня и утыкается носом мне в шею.
- А то ты не понимаешь, мой маленький мышонок? Он всего боится. Человек, который предпочел жить на островке между абсолютной пустотой вместо того, чтобы увидеть, что стало с миром, не являлась ли Королева Опустошенных Земель другим волшебникам или даже людям? Ему здесь все нравится, все устроено так, как он хотел. Нарушь кто-нибудь этот покой, он будет очень зол. Но еще он - боится.
- Я тебя не понимаю, ты права, - говорю я. Мне неприятно то, что говорит Моргана. Да, мы заперты здесь. Но, как только мы выучимся, то найдем способ вернуться. Кроме того, наша школа и вправду хорошее место. Я помню об относительности всего в этом мире, однако мы живем в красивом, цветущем месте, полном книг и древних знаний. Окажись я вдруг в большом мире, куда я пойду? Я люблю свой дом. Мне не с чем его сравнить, однако это не мешает мне быть к нему привязанной. Я люблю пыльный чердак со старыми записями, дневниками студентов, тетрадками, переставшими работать приборами для концентрации магии, медными и покрытыми пылью, рунами и картами, потерявшими хозяев, старыми платьями и бессчетным множеством пыльных кристаллов. Я люблю столовую, светлую, с высокими потолками, роскошную и аккуратную, люблю сервизы, в которых подается чай, изысканные, как иллюстрации к книгам про Викторианскую Англию. Люблю гостиную с камином, в котором пылает огонь, создающий иллюзию безопасности, мягким ковром, длинным диваном, креслами и столиком за которым Моргана и Кэй играют карты. Люблю библиотеку, похожую на лабиринт, с бесчисленными полками, на которых покоится столько знаний, магических и человеческих, которые не усвоишь даже, если останешься здесь на всю жизнь.
Да-да, разумеется, библиотека побуждает меня к тому, чтобы так и провести в школе всю мою славную жизнь.
- Ты моя лучшая подруга, но иногда я этому удивляюсь, - почти напевает Моргана, срывая очередной цветок и вдыхая его запах. Я беру очередную ласточку и укладываю ее в предпоследний приют - плетеную корзину. Ласточкам уже ничего не будет, мертвых я не боюсь. Но руки у меня трясутся оттого, что я могу навредить букашкам, ползающим в птичьем теле. Мне кажется, что я их давлю.
- Конечно, ты этому удивляешься. Ведь твой лучший друг Кэй.
Моргана смеется.
- Лучший друг, а не лучшая подруга. Можешь не переживать, тебе никогда не занять его место, у тебя просто нет нужной хромосомы.
Моргана жестокая, и все же из ее голоса никогда не исчезают ласковые, конфетные нотки. Из кармана юбки Моргана не спеша достает сигареты. Тяжелые, мужские, в блестящей синей пачке с живописным мертвым плодом на обороте, надпись над которым гласит "мертворождение".