- Неплохо сработано, - говорит он. - Ты храбрая. Я бы сразу сказал, где ключ, взяв ту книжечку и найдя тот гвоздик.
- Я не собираюсь ничего вам говорить.
Господин Кролик чуть приподнимает ключ, смотрит на сияющую искру внутри него, как миниатюрное солнце, улыбается.
- Глупышка. Ничего ты не понимаешь. Я буду тебя защищать.
- Развяжите меня.
Он смотрит на меня с полминуты, потом мотает головой:
- Нет-нет, пока рано.
Он цокает языком, потом достает из кармана часы, открывает крышку, заглядывает.
- Долго, да? Может кто-то умер? Да, разумеется, кто-то умер.
Я не думаю об этом, не впускаю его слова внутрь, потому что я знаю, что будет, если их впустить - я сдамся. Я - слабая. Я и так слабая, и нечего становиться еще более жалкой. Я ковыряю узел пальцами, пытаюсь расшевелить ткань, но у меня мало что получается.
- Но не хоронят же они его там! - досадливо восклицает Господин Кролик.
В этот момент дверь с грохотом вылетает, щепки летят во стороны, как брызги воды. На пороге стоит Галахад, щека у него рассечена, клочья плоти свисают, обнажая раздробленные кости челюсти, одна рука почти отстрелена, пули прошивают грудь и живот. По всем возможным человеческим меркам Галахад должен быть мертвым и является мертвым. У него чудовищный вид, я на секунду закрываю глаза, чтобы не видеть его, хотя и знаю, он пришел меня спасти.
Я имею в виду, попытаться меня спасти. Они ведь сами сказали - Мордред не обладает магией - он и есть магия.
- Забавно, я никак не ожидал, что ты переживешь автоматную очередь. Я думал, что снял тебе голову.
И я не понимаю, лжет он или нет. Может быть, он снова играет, а может быть по-настоящему удивлен. Все его эмоции настолько гротескны, что сложно разобрать, что он испытывает по-настоящему. С Мордредом была та же история, только совсем наоборот - все его эмоции были настолько крепко заперты, что сложно было разобрать, испытывает ли он что-нибудь вообще.
- По крайней мере ты лишил меня речи, - говорит Галахад. И я вижу, что рот его остается неподвижным, а голос звучит как бы сам по себе, откуда-то сверху. - Приди в себя, Девятнадцать.
- Приди в себя? Это то, что ты пришел мне сказать, когда у меня здесь моя мышка, привязанная и полуголая? Я не думаю, что у меня есть хоть одна причина приходить в себя. А теперь давай закончим с этим пацифистским разговором, он мне уже надоел.
Мордред вскидывает руку, и в воздухе будто звенят невидимые лезвия, но они наталкиваются на такой же невидимый металл.
- Ты как всегда даже не поинтересовался, что обо всем этом думаю я, и решил все за меня. Я решил закончить с этими глупыми играми в "Одумайся, Девятнадцать".
- О, кто это у нас страдает по-настоящему? Тебе не сравниться со мной, даже если бы тебя распяли, малыш.
В этот момент я снова слышу, как лезвия рассекают воздух. Только теперь они отправляются в обратную сторону. Господин Кролик не успевает среагировать, будто из ниоткуда на его плече и на боку появляются раны. И часть меня хочет крикнуть: стойте!
Часть меня все еще волнуется за Мордреда. Но в остальном - в остальном я хочу, чтобы он был мертв.
Господин Кролик прижимает руку к боку, он безмерно удивлен крови на своих пальцах. В этот момент его отбрасывает к стене, совсем рядом со мной, а потом поднимает в воздух невидимой и могущественной силой. Господин Кролик хрипит и задыхается, пытается отодрать что-то от горла окровавленными руками. И он совершенно явно не играет.
Мне хочется похлопать Галахаду, но мои руки остаются связанными. Я снова принимаюсь за свои попытки ослабить узел.
- Что, Девятнадцать? - звучит голос Галахада. - Тебе жаль? Мне очень жаль. Ты спас мне жизнь. И я не хотел бы так поступать. Я не чудовище, Девятнадцать.
- А говорил, - хрипит Господин Кролик. - Что закончил с играми в пацифизм. Слушай сюда, Четыре. Я убью всех, кто тебе дорог. Просто потому что это весело. Просто потому, что мне так хочется. Кроме твоей Морганы, разумеется, той, которая тебе больше всех дорога. Ее я буду ебать, пока у нее кровь из носа не пойдет, потому что она - красивая.
А потом его хрип становится сильнее, и говорить он уже ничего не может. Зачем он провоцирует Галахада? Я тихо шепчу заклинание, чтобы развязать узел, и ткань спадает вниз. Ключ, мне нужен ключ. Он валяется на полу у стеллажа, Господин Кролик выронил его. Я на четвереньках бросаюсь к ключу, даже не думая о том, чтобы подняться.